Нева. Исаакий. По ступенькам быстро
взбираюсь к небу — вот он, вот мой рай!
Москва. Скорей, на Воробьевы горы!
Ничто так не влечет, как высота.
Потом… Я с передачей в Химках. В горе
оделась радость. И саван — красота.
Камней и глины груды. Котлованы.
Где он? Где этот Гордый Человек,
что с песней вышел утром росно-ранним,
чтобы сломить привычный ход упрямый
Москвы и Волги — древних вольных рек?
Но люди — толпы безымянных, серых,
не видя неба, роют, вглубь ползут.
Где высота? Во всем другая мера:
не сокол — номер. Страх в душе — не вера.
И голый голод — кость грызущий спрут.
«Ты — здесь?!» Все затопила радость встречи
сторожевую будку и конвой…
Вопросов град, поток бессвязной речи
и взгляд мужской, подернутый слезой…
Но вдруг: «Проснись! Проснись… Ты плачешь, мама?»
Очнулась. «Где?..» «Ламанш пересекли!»
Отхлынула волна воспоминаний.
Джет разрезает полосу тумана…
Нарциссы в парках Лондона цвели.