, потому очень толстые, рыхлые, сырые телом, оттого не испытывают полового влечения и почти не способны к размножению. Предаются непомерному питью вина и браги из кобыльего молока – бражничают. То есть уже были практически на грани вымирания. А ведь всего за несколько столетий до того это был могучий этнос, воины (в том числе и девы), которые могли скакать целыми сутками, меняя лошадей на подводных и питаясь только кобыльим молоком и приготовленным из него сыром (такая пища всегда была с собой). И знали его во всем тогдашнем мире, вплоть до Ирийской пустыни, где они искали Ирий – рай. Яростный, могучий дух скифов толкал их на освоение все новых и новых территорий, и в результате их пространство расширилось от Черного моря до Дальнего Востока. Так что, когда Ермак перевалил Урал и ступил в Тартар, практически не встретил сопротивления и проходил как нож в масло: местные народы отлично знали, чья эта земля и кто на нее возвращается…
Положение спасла скифская элита, способная к самоорганизации. В результате «скрещивания» с воинственными омуженками (уже упоминавшийся женский народ мати, объединенный в собственное царство и произошедший от скифов), ранее изгнанными с Дона в горные районы побережья Черного моря, возродился «новый» народ, ныне известный как сарматы . Потомки ожиревших скифов впоследствии утратили само название, превратились в печенегов, половцев и стали «наполнителем» Хазарского каганата – черными хазарами. Кстати, омуженки (амазонки) хоть и косвенно, однако дожили до современности: по свидетельству атамана Некрасовских казаков Василия Порфирьевича, некие женские общины, соблюдавшие омуженские обычаи (например, символическое прижигание правой груди у девочек), примкнули к Булавинскому восстанию и ушли потом в Турцию, где впоследствии смешались с казаками.
Память (Предание) об этих событиях и заложила основу нашей психологии и, как следствие, сформировала манеру поведения –
отрицание себялюбия и связанных с ним стяжательства и корысти.
В настоящее время, когда у нас пока что нет этноэлиты (впрочем, как и омуженок), должен присутствовать определенный национальный эгоизм – в той мере, которая позволяет сохранять Духотворный Мир открытым . Мы ни в коем случае, даже если нас будут вынуждать провокациями, не будем строить стен и не будем помогать тому, кто их воздвигает. Иначе мы перестанем быть самими собой и очень скоро превратимся в «наполнитель» чьих-нибудь идей, что уже бывало однажды, в семнадцатом году.
Память (Предание) об этих событиях и заложила основу нашей психологии и, как следствие, сформировала манеру поведения –