Шей посмотрела на шерифа Дьюэйна.
– Рэндалл никогда не говорил, что у него есть дочь, – сказал Дьюэйн.
– Думаю, он этого не знал, – тихо произнесла Шей. – Я и сама не знала, пока несколько месяцев назад не умерла моя мать и я не нашла несколько его писем. Она… всегда говорила мне, что отца нет в живых.
– Почему так произошло, как вы думаете?
– Не знаю, – ответила Шей. – Я приехала сюда, чтобы выяснить.
– Куда же вы пропали? Клерк на почтовой станции в Кейси-Спрингс сказал, что вы выехали несколько недель назад.
– Я… потерялась.
– И так долго блуждали? – недоверчиво спросил он.
– Я набрела на заброшенную хижину. Там были кое-какие припасы, – сказала она. Шериф прищурился:
– Мне сказали, что вы отправились в путь с каким-то работником ранчо «Круг Р».
– Он передумал, – ответила Шей. – Я сама поехала. Верхом я езжу не очень хорошо, лошадь меня сбросила, и я потерялась. А затем нашла хижину возле ручья. Там было немного продуктов. Возможно, какой-то старатель… оставил свое жилье.
Шей увидела сомнение в глазах шерифа и поняла, что сейчас последуют другие вопросы, с которыми она вряд ли сумеет справиться. Рейф был прав. Лгунья из нее плохая. Хоть она и вовсю старалась, но щеки ее покрыл румянец, а голос звучал довольно напряженно.
Но от дальнейших расспросов ее спасло то, что Джек Рэндалл застонал. Шей наклонилась пониже, пытаясь расслышать, не скажет ли он что-нибудь.
Стон повторился, и больной шевельнулся, но глаз не открыл. Шей смочила кусок ткани и нежно провела по его лицу.
Врача рядом не было. Его ждали другие пациенты, которые нуждались в нем, как он сказал Кейт, а в случае с Джеком Рэндаллом оставалось только одно: ждать. Ждать, вдруг он очнется.
Шей испытывала к отцу смешанные чувства, ее терзало очень много сомнений. И все же любовь к нему росла в ней с той минуты, как она узнала о его существовании. Ей казалось, что она предает этим Рейфа. Ей казалось, что она предает Джека Рэндалла – человека, который, возможно, подарил ей жизнь – поскольку сомневается в нем.
Ей хотелось стать бесчувственной и не надеяться, что этот человек выживет, и не желать, чтобы Рейф остался. Эти двое были несовместимы.
– Сара, – скорее простонал, чем произнес Джек Рэндалл.
Шериф тут же подошел ближе и опустился на колени рядом с кроватью.
– Джек. Джек.
Ресницы Рэндалла затрепетали, открыв затуманенные, непонимающие голубые глаза. У матери Шей были серые глаза, а у нее самой серо-голубые.
Взгляд Джека блуждал. Больной оглядел комнату, затем с сомнением посмотрел в лицо Шей:
– Сара?
Нерешительный тон нарушил хрупкое спокойствие Шей. Она покачала головой: