спёртый воздух и захрустел зубами. Бешенная волна ненависти, агрессии и упоительного
восторга без труда разорвала главную жизнеобеспечивающею магистраль Юрла, и он
понял, что этот неожиданный миг и есть уход в новую жизнь.
Последним ощущением бесстрашного межзвёздного скитальца была безудержная
радость от точного попадания торпеды в цель…
-4-
… Капитан Александр Маринеску оторвался от перископа и присел на свою дежурную
табуретку в командирской рубке. Он аккуратно вытер капельки пота со лба и ровным
голосом отдал команду на погружение.
Где-то в километре от уходящей на грунт подводной лодки «С-13» шла отчаянная
борьба за выживание многотысячной команды тонущего «Вильгельма Густлова» -
последней надежды Адольфа Гитлера на новую подводную войну.
Маринеску, прикрыв глаза, мысленно возвращался к сладко проведённой ночи…
----------------------------------------------------------------------------------------------------
МИНЗДРАВ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ…
… Пятый день Он пытался начать курить. Не то чтобы не тянуло – просто на прошлой
неделе тихо пропал ещё один из очередных смыслов существования. А именно – смысл
ежечасных вечерних выходов на балкон, где Он, пуская дым в далёкое осеннее небо,
стоял и думал бог весть о чём. К слову сказать, перед тем как выйти с очередной
сигаретой, план размышлений на предстоящем перекуре казался ему довольно
значительным и весомым. Но, стоило сделать первую затяжку, как весь ход мыслей
развеивался вместе с сизым дымком, и голова пустела до бесконечности, в которой то и
дело мелькали мелочные меркантильные желания, разбавленные лёгкими приступами
разочарования и хандры.
«Так больше не может продолжаться, - в который раз мысленно, а иногда и вслух твердил
Он себе, нервно разминая и снова откладывая в сторону изящный табачный цилиндрик
сигареты, - Не может – и всё тут…». Что-то должно было неминуемо измениться после
сорока лет. Эта цифра внезапно настигнула его и поставила перед фактом прожитого
отрезка этой жизни, в которой Он так и не смог найти себе оправдание. Вопрос даже не
стоял в самом оправдании каких-либо конкретных собственных действий или бездействий
– всё было гораздо значительнее и гораздо, и с его точки зрения, безнадёжнее. Смысл с
некоторого момента, который не поддавался точному временному определению, стал
пропадать во всём, что раньше успокаивало и приносило тихое удовлетворение. Смысл
покинул навсегда хрустальные капли дождя, дрожащие на тонких голых ветках ивы, что
росла под балконом в мерцании бледной ноябрьской луны - словно растворился в смене
времён года. Давно не найти было его и в отсутствии да и в наличии новых сексуальных