Перед мысленным взором Франчески вдруг предстали они вместе. Картина получилась удивительно четкой, живо воспроизводящей мельчайшие подробности. Вот Катарин в объятиях Вика, целует его, дотрагивается до его тела. А вот Вик отвечает на ее поцелуи, ласкает ее, овладевает ею. Неужели он занимался любовью с ней точно так же, как со мной? Говорил ей то же самое, все те нежные, любовные, интимные слова? Это непереносимо! Крепко зажмурив глаза, она прогнала это видение. Неожиданно на нее нахлынул приступ дикой ревности, и бурлящий в ней гнев сменился столь же неистовой ненавистью к Катарин. «Это она во всем виновата! Она соблазнила его, околдовала, обольстила. Да, вот в чем правда! Вик по собственной воле никогда бы не предал меня, не изменил бы нашей любви».
Открыв глаза, но стараясь не смотреть на Катарин, Франческа негромко спросила:
— Когда? Когда ты забеременела, как тебе кажется?
Бившая ее внутренняя дрожь усилилась, и Франческа была вынуждена изо всех сил вцепиться руками в железные подлокотники кресла, на котором сидела, чтобы скрыть ее.
— В июне. Должно быть, это случилось в июне.
— Значит, сейчас ты уже на третьем месяце…
— Почти.
— А не поздно делать аборт? Это не опасно?
— О нет, дорогая. Доктор заверил меня, что все будет в порядке. Не волнуйся за меня, Франки, со мной все обойдется.
Катарин тепло ей улыбнулась, глубоко тронутая заботой подруги о ее здоровье и благополучии. Встретив устремленный на нее прямой взгляд Катарин, Франческа потупилась и принялась пристально разглядывать свои босые ноги. «Я хочу, чтобы она умерла. Она собирается убить своего ребенка, а он должен был бы быть моим! Я тоже хочу умереть. Мне незачем больше жить. Я потеряла его. О, Вик, зачем ты все это натворил?»
Франческа с трудом встала, сомневаясь, будут ли держать ее дрожащие ноги. Силы совсем покинули ее, и она двигалась очень медленно. Жестокая боль где-то в области сердца терзала ее, накатываясь длительными спазмами, от которых у нее перехватывало дыхание. Не начинается ли у нее сердечный приступ? — отстраненно, как о постороннем человеке, подумала она. Интересно, случаются ли у девушек в ее возрасте апоплексические удары? Хорошо бы, если с нею он случится. Вот тогда Виктор пожалеет, нет, они оба с Катарин горько пожалеют о том, что они с нею сделали! Она ослепла от слез, застилавших ей глаза и капавших на ее обнаженную грудь, стекая вниз по купальнику. С трудом преодолевая головокружение, она добралась до шезлонга.
Катарин с тревогой следила за ней.
— С тобой все в порядке, дорогая? — спросила она. — Мне показалось, что тебя слегка шатает. Что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь?