Медленная улыбка появилась на лице Катарин, когда он сделал паузу, чтобы закурить.
— Ну и что? — коротко бросил он.
Улыбка Катарин стала угрожающей.
— Думаю, что мне не составит особого труда устроить грандиозный скандал, если я созову пресс-конференцию. Благодаря своему загадочному исчезновению с глаз широкой публики, я обрела за эти годы еще большую популярность. Так всегда бывает, не так ли? Достаточно вспомнить Джеймса Дина, Мэрилин Монро, не говоря уже о Грете Гарбо. Моя недоступность, стремление к полной изоляции превратили меня в живую легенду. Мои фильмы постоянно идут по телевидению, а здесь, в Нью-Йорке, готовятся устроить в Карнеги-холл «неделю классических фильмов Катарин Темпест».
— Переходи к сути дела, — неприветливо буркнул Майкл.
— Представь себе, какое впечатление произведет на всех этих симпатичных репортеров мой рассказ о том, как я тоскую по своему единственному ребенку, к которому ты меня не допускаешь. Это может…
— Не смеши меня. Я выиграл право опеки над Ванессой не где-нибудь, а в суде. Я сделал только то, что на моем месте сделал бы любой отец. Я думал тогда только о ребенке. Ты была не в состоянии не только воспитывать, но даже навещать ее. Неужели ты не понимаешь, что тебе придется рассказать о себе все, объяснить, где ты пропадала все эти годы? Ты будешь вынуждена поведать прессе о своем умственном расстройстве.
— О да, я это прекрасно понимаю, — заявила Катарин без тени смущения. — Я также рассчитываю доверить им то, что тебе сейчас предстоит услышать. Когда я кончу свой рассказ, твоя репутация будет безнадежно погублена, а широкая публика станет питать к тебе отвращение и будет презирать тебя. Мне хотелось бы посмотреть, как все это отразится на курсе акций «Глобал-Центурион».
— Угрозами ты тут ничего не добьешься! — сердито воскликнул Лазарус. — Я принял тебя самым любезным образом, а ты злоупотребляешь…
— Можно мне рассказать тебе то, что я собиралась?
Майкл твердо сжал губы.
— Пожалуйста, если хочешь.
— Да, я хочу.
Двадцать пять минут спустя Майкл Лазарус поднялся с места, подошел к письменному столу и приказал секретарю соединить его с его апартаментами, после чего положил трубку, ошеломленно глядя на Катарин. В розовом свете ламп его лицо казалось серого цвета, а тело — будто съежилось. Эта красивая, хрупкая женщина, сидевшая на диване в его кабинете, настолько потрясла его своим рассказом, что он не сразу поднял трубку, когда зазвонил телефон.
— Хэлло, Брукс. Где мисс Ванесса? Пожалуйста, позовите ее, я хочу с ней поговорить. Благодарю вас. — Он прикрыл микрофон ладонью и прошипел: — Если только это… Привет, Ванесса. Нет, сегодня я не работаю допоздна и буду обедать дома. Я звоню потому, что у меня для тебя есть замечательный сюрприз. Ты помнишь, на той неделе я тебе говорил, что получил весточку от маминого доктора, который сообщил, что мама чувствует себя намного лучше?