— Ну хорошо, если ты твердо вознамерилась уехать, то почему именно таким образом? Просто глупо удирать, не имея обратного билета. И, кстати, уж если ты потеряла деньги, то почему не обратилась ко мне?
— Как ты узнал, что я потеряла деньги?
— Когда я разговаривал с Брендоном, он признался, что достал для тебя денег.
— Но ты же говорил, что это не Брендон выдал тебе, где я!
— Да, и продолжаю говорить. Сначала я даже понятия не имел, что вы с ним встречались. Но потом узнал из совершенно другого источника, что Брендон имеет какое-то отношение к твоему исчезновению. Но он признался только тогда, когда я позвонил ему в Мельбурн и сказал… — Освальд резко замолчал.
— Что? Что приедешь и изобьешь его до полусмерти?
Он в недоумении уставился на нее.
— Но тебе ведь это отлично удается — бить тех, кто слабее тебя, разве нет, всесильный Фергюссон? — с нескрываемой горечью спросила Белинда.
Освальд внимательно посмотрел на нее.
— Что заставляет тебя так говорить?
Воздух был так перенасыщен напряжением, что, казалось, вот-вот заискрится.
— Кое-что, что я слышала, — пробормотала Белинда и быстро добавила, чтобы не возвращаться к прежней теме: — Кстати, а почему ты пошел на такие сложности и стал разыскивать меня? В конце концов, есть немало женщин, которые только и ждут, когда ты свистнешь и позовешь их согреть твою постель. Например, Саманта…
Освальд сжал челюсти и заиграл желваками.
— Похоже, что ко мне прилипла-таки вся эта газетная грязь, — ледяным тоном произнес он.
Больше всего ей хотелось сказать, что она знает о Саманте и о том, что он лжет. Но у нее не было на это моральных сил.
— Мне не надо читать прессу, чтобы знать, что ты лживое чудовище.
— В чем ты меня обвиняешь, Белинда? — воззвал к ней Освальд. — Ведь если я не знаю, то не могу и защищаться. — Но, увидев, что она забилась в свою скорлупу, горько сказал: — Да, Освальд Фергюссон, что-то твои ставки сейчас не высоки. Собственный племянник, и тот обвинил меня едва ли не в изнасиловании.
Белинда густо покраснела.
— Мне очень жаль. Я пыталась ему сказать, что все это исключительно моя вина, но трудно было объяснить, почему я покинула Розовый дворец подобным образом.
Он одарил ее столь убийственным взглядом, что чуть не сразил наповал.
— Хотелось бы, чтобы ты объяснила это хотя бы мне. — Но поскольку она продолжала упорно молчать, сдался и попросил: — Скажи хоть, что я такого сделал, чтобы заслужить прозвище лживого чудовища.
— Ты вынудил меня приехать сюда с тобой.
— Но это же не все!
— Разве этого недостаточно?
— Послушай, если ты была настроена решительно против, то могла бы так же решительно и отказаться. Я бы не потащил тебя силой.