Очутившись в машине и усевшись, Лизл сняла с головы сбившийся шарф и встряхнула копной спутанных волос; затем со вздохом откинулась на сиденье и на минуту закрыла глаза — будто хотела выкинуть из головы весь этот ад, который оскорблял ее чувства. Джеймс поспешно кинул в багажник чемоданы и сел в машину рядом с ней, кинув на нее язвительный взгляд, прежде чем включить зажигание. Они со скрежетом тормозов развернулись и на большой скорости скрылись из виду. Лизл поймала этот взгляд, а также то, как скользнули его глаза по изгибу ее бедер. Она подальше подтянула под сиденье ноги, рефлективно защищаясь от привычных взглядов мужчин; однако ее удивило, что на этот раз это не оскорбило ее — и она не почувствовала в сидевшем рядом мужчине знакомой ей похоти. Его взгляд показался ей совершенно нормальной реакцией здорового мужчины на здоровую красивую женщину; ей даже польстило его невольное восхищение.
— Вокруг вас всегда творится такое? — спросил он, пока они проезжали ворота автостоянки.
Лизл обернулась к нему, рассматривая его профиль, пока он выводил машину из переполненной стоянки на дорогу. Его темные волосы были спутаны; глаза выдавали явную усталость — и в то же время необъяснимую настороженность. Она почувствовала недоумение: что он за человек? И отчего ей кажется, что он задел какую-то невидимую струну в ее душе?
— Боюсь, что всегда. Простите, что это вас коснулось, но предполагалось, что никто, кроме вашей тетушки, не будет знать о моем прибытии, — ответила она с легкой улыбкой.
— Вся Ирландия знает, что вы здесь: кто кого обманывает?
Она быстро взглянула на его смущенное лицо.
— Я понимаю вас, но уверяю, что я этого не планировала.
— Наверное, это буйные сумасшедшие.
Она протянула руку, чтобы остановить его.
— Не надо. — Голос ее снизился до шепота: — Пожалуйста… Я ждала этого отдыха долго, и теперь хотела бы забыть обо всех этих неприятностях… Мне нужно уйти от этого сумасшествия и насладиться покоем и тишиной, хотя бы на время.
Джеймс покачал головой и сконцентрировался на дороге. Они давно минули аэропорт и город и теперь ехали на юг, к горам и заливу Бэнтри Бэй. Ханахин, родной город Джеймса, лежал в долине, отделенный от населенных мест, неподалеку от крайней юго-западной точки Ирландии. Пейзаж постепенно менялся, все более открывая взору скалистые горы и дикую болотистую равнину между ними, пока в отдалении Лизл не увидела туманную длинную горную цепь. Это была нетронутая, девственная равнина, напомнившая ей о диких просторах Йоркшира, где она однажды в детстве побывала.