— Вы не говорили с Жаном о душевных шрамах, которые вам оставил отец? — высоко поднял брови француз.
До сих пор девушка и не подозревала, что у нее есть душевные шрамы, если не считать чувств, которые она испытывала, — ненависти и боязни физического насилия, но подобные эмоции характерны для большинства людей. Однако слова Шарля заставили ее глубоко задуматься. Может, она, подобно сестре, которая в детстве тоже была милой, застенчивой крошкой, с годами стала бы более уверенной в себе, если бы не тот травмировавший ее психику случай с отцом? Затем, пережив подростковый возраст, она оставила бы за плечами и проклятую застенчивость?
Джессика засомневалась в этом, но факт налицо: расставшись с отцовским домом всего лишь на месяц, она стала не такой, как прежде.
Отвлекшись от тяжелых раздумий, девушка услышала спокойный, неторопливый голос Шарля. Решив, что прошло достаточно времени для ответа на заданный вопрос и Джессика бы открылась ему, если бы захотела, деверь вновь спросил:
— Ваша сестра… знала о несчастье, которое причинил вам отец, когда вам было пятнадцать лет?
— Никто не знал, — ответила Джесс и пояснила: — В то время у нас с сестрой был нелегкий период. Мы сдавали экзамены в школе. И если я как-то умела справляться с тем, что меня беспокоило, то Лилиан начинала кричать во сне, а потом сама так переживала из-за своего крика, что мы с матерью не знали, чем ее успокоить.
— Поэтому вы решили держать все в себе? — догадался мужчина, помолчал, а затем спросил: — Вы не думали рассказать сестре обо всем после смерти матери?
— Как я могла? Мы очень любили мать, и огорчать сестру совершенно незачем. Лилиан было бы мучительно узнать, что отец однажды — а возможно, и не однажды — бил мать!
— В результате вы позволили этому наваждению мучить вас долгие годы, — медленно закончил Шарль. Джессика не ответила. Она хорошо помнила, как целый год, полная дурных предчувствий, торопилась из школы домой, убедиться, что с матерью все в порядке. — А после смерти матери все держали при себе… и даже не поделились с человеком, за которого вышли замуж.
А она-то надеялась, Шарль забыл об этом. Теперь Джессика поняла, насколько цепок этот человек. Еще бы, несколько месяцев он ждал, пока она приедет во Францию, и все же добился своего. И сейчас Шарль намерен во что бы то ни стало получить ответ на свои вопросы. Подобная настойчивость слегка раздражала.
— Нет, — коротко ответила Джессика. — Я не могла.
— Почему?
Черт бы побрал этого спокойного Шарля! Она не хотела и не собиралась отвечать. Джессика покосилась на упорно ждавшего ответа деверя и снова мысленно обругала его. И уже собиралась встать и заняться делом, но что-то остановило ее. В эту минуту Джесс поняла, насколько у нее вошло в привычку сторониться неприятных вещей и внутренне отгораживаться от них. Но теперь она начала новую жизнь. И разве не полегчало ей после того, как она рассказала о хулиганском поступке отца?