— Джесс, ты просто чудо! Мне только и оставалось притвориться равнодушным, иначе я заключил бы тебя в объятия.
— Честно? — воскликнула она.
— Честнее не бывает. Мне очень хотелось обнять тебя, и тут не было ни капли секса, малышка. Я и раньше испытывал непреодолимое желание быть рядом, протянуть руку и прикоснуться к тебе; а в этот раз мне, потрясенному тем, что ты могла пораниться или разбиться насмерть, пришлось изо всех сил бороться с собой.
— Ох, я так виновата, — сокрушенно промолвила Джесс, и Шарль нежно поцеловал ее в уголок рта.
— А о твоем отъезде, дорогая, не могло быть и речи. Я так ждал тебя целых полгода, так что можешь не надеяться, что я отпущу тебя.
Ну что оставалось делать? Девушка поцеловала его и с улыбкой призналась:
— Э-э… если тебе интересно, я… ну, если быть честной, то… то ты тоже волновал меня. Я начала думать о тебе… гмм… так, как никогда не думала ни об одном мужчине.
— Малышка!
— О, в то время я плохо понимала происходящее. Но теперь вижу: еще в сентябре, когда ты приехал в Англию и предложил мне покататься верхом и тем разозлил меня, я стала думать о Шарле Каране не просто как о кузене Жана…
— Пожалуйста, мой цветочек, не останавливайся, что бы ни случилось. Рассказывай все, — велел Каран.
Джессика рассмеялась. Только теперь она начала понимать, как Шарль любил ее, какой осторожной и бережной была его любовь, поэтому она отбросила остатки застенчивости и продолжила исповедь:
— Ты заставлял меня сердиться, смеяться, а то и бунтовать. Значит, сумел подобрать ко мне ключик. Я обнаружила, что рассказываю тебе даже то, о чем и не заикалась никому на свете!
— Я думал об этом, — мягко перебил Шарль. — И терялся в догадках: то ли ты начинала доверять мне больше, чем Жану, то ли я ничего для тебя не значил и тебе все равно, что мне рассказывать. Вот поэтому, малышка, я и старался держаться от тебя подальше большую часть уик-энда, а иногда клялся, что больше не приеду.
— И все же приезжал, — злорадно напомнила Джесс.
— И страшно злился, что ты проводишь все время в конюшне, — тоже вспомнил он. — А пару недель назад я пригласил тебя в школу верховой езды, но ты нахально ответила, что уже была там!
— Неужели нахально? — удивилась Джесс.
— Я чувствителен, — усмехнулся Шарль. — И подумал, что ты ездила туда с этим чертовым коновалом!
— Не может быть! Так ты ревнивый?
— Чертовски, — кивнул Каран. — Не говоря о том, что Максим и Анри получили указание в мое отсутствие следить за тобой как за любимой дочерью. Потому я был уверен, что никто не посмеет докучать тебе в мое отсутствие. — Затем Каран улыбнулся, посмотрел любимой в глаза и пробормотал: — Тогда еще я понял, что время для… — он замялся, подыскивая подходящее слово, — близости, которой я пытался достичь, еще не настало, и на следующие выходные нарочно остался в Париже.