Жители Юдоксии молча наблюдали за тем, как Эван и Кэролин садились в коляску, а затем поехали.
— Как-то мне не по себе, когда они вот так на меня смотрят, — тихо сказала женщина, прижимаясь к мужу.
— Вот если бы мы могли убедить их в том, что не собираемся привлекать их к ответственности за то, что они изгнали из Тимберхилла вашу семью…
— Неужели они этого боятся?
— Хотелось бы думать.
Больше до въезда в усадьбу Эбей они не проронили ни слова. Кэролин задрожала, когда Эван направил лошадей к подъездной аллее. Вскоре экипаж остановился у обшарпанного кирпичного дома.
— Мне казалось, что более зловещего места, чем Тимберхилл, не сыскать, но теперь я вижу, что ошибалась, — промолвила Кэролин, поджидая, пока Эван спрыгнет на землю и поможет ей спуститься.
— Мы не должны здесь задерживаться. Похоже, вот-вот опять польет дождь.
— Как мне это надоело! Я уже закоченела. Что я ей скажу? Я так рада, что ты со мною, Эван. Ведь я и раньше могла приехать сюда, да вот смелости недостало.
— Слова сами придут к тебе, — заверил ее муж.
Когда они подошли к дому, Кэролин почувствовала, что ее сотрясает сильная дрожь. Ей очень хотелось прижаться к Эвану, но это было бы ребячеством, и женщина заставила себя держаться прямо. Эван постучал.
У Кэролин было такое чувство, что за ними наблюдают из каждого окна. После долгого молчания из дома раздался наконец какой-то звук. Эван постучал еще раз. Опять молчание. Но вот через некоторое время дверь со скрипом приотворилась.
Сквозь узкую щель на них пахнуло испражнениями. Кэролин в ужасе отпрянула назад, не веря, что кто-то может жить в такой вони. Наверное, нужны годы, чтобы отмыть и проветрить этот дом.
Кэролин испуганно вздрогнула, увидев в узкой щели бледное лицо, принадлежавшее тому самому человеку, что следил за ней из кустов в Тимберхилле. Но не успела она и рта открыть, как дверь распахнулась.
У высокого, изможденного человека, который открыл им, были грязные белые волосы, которые еще сильнее подчеркивали бледный цвет его лица. Его брови были трагично изломлены, словно он не знал, что такое улыбка, и постоянно мучился душевной тоской. Уголки рта были чуть опущены вниз; морщины, идущие от них, глубоко прорезали подбородок.
Но тут, к удивлению Кэролин, она увидела, как в его выцветших глазах мелькнул живой огонек. У него был такой вид, будто он безмерно рад ее видеть!
— Здравствуйте. Мы пришли повидать миссис Эбей, — приветливым и вместе с тем категоричным тоном, не допускающим возражений, проговорил Эван.
Бледный человек в поношенной ливрее недоуменно уставился на Бурка, словно не понял его слов, словно и думать не мог, что кому-то придет в голову наносить визит его хозяйке.