Да, она действительно была больна. Я сидел у ее кровати и наблюдал за тем, как прогрессирует болезнь. И вдруг, как ее отец, я впал в нерешительность, не зная, то ли прокалывать ей горло, то ли нет. Если я сделаю что-то неправильно, то лишу ее жизни. Только теперь я понял, как трудно лечить собственное дитя.
Лишь этим утром я узнал, что трое несчастных детей, которых я накануне осматривал, умерли. Чтобы остановить распространение инфекции, их решили похоронить в тот же день. Я позволил жене присутствовать на похоронах и отправился к своему помощнику. Я должен был изучить тела умерших детей!
Представьте себе мой ужас, когда я узнал, что жена повела на похороны и Кэролин! Это могло принести ей только вред и ухудшить ее состояние. К вечеру Кэролин стало совсем худо.
Я понял, что у меня не хватает смелости проколоть ей горло; страх сковал мои члены, я трусил. Но когда пришли мои помощники, с которыми я должен был проводить вскрытие, мне все же удалось взять себя в руки.
Уже ночь. Я пришел к постели любимой дочери, которая дышит через небольшую трубочку.
Произошла ужасная вещь. Еще вчера я осматривал юную Катарину Эбей, а недавно вскрыл ее труп. Ее горло было перерезано. Несмотря на шок, я внимательно осмотрел все ее тело и обнаружил следы недавнего полового акта, который скорее всего был совершен уже с трупом. Не могу представить себе, кто способен на такое…»
На этом запись кончилась. Кэролин в оцепенении замолчала.
— Вот и все, — наконец прошептала она.
Все люди, собравшиеся в спальне дома Раснеров, угрюмо молчали. Элен Раснер, стоящая за спинкой отцовского кресла, заплакала.
Отрешенно глядя в окно, Эннети промолвила:
— Мама присоединилась к ним, чтобы спасти мою сестру и меня. Если бы мы обе умерли, то она, наверное, не стала бы всем этим заниматься — как Хоуп, Джоанна и Сара. Но я выжила. Óна Раби сумела убедить ее, что, пока она остается членом этой группы, моя жизнь в безопасности. Целых шестнадцать лет мы терпели этот кошмар.
Сара сидела рядом со своим мужем, ее глаза все еще были полны страха.
— Мы все так боялись за жизни детей, что были г-готовы на… все, — запинаясь, пробормотала она.
Призывая всех к тишине, Сайлес поднял руку и выступил на середину комнаты.
— Я понимаю, что вы были в панике и отчаянии. Позвольте мне заявить вам, что моя золовка преподала нам всем отличный урок. Она сумела вскрыть нарыв, не дающий покоя вашей — и моей тоже — общине. Но как могло случиться, что вы все поверили в вину Ориона Адамса?
Один из пожилых людей, чьего имени Кэролин не знала, вышел вперед.