— Мисс Рейвен, где вы? Мисс Лизбет сказала, что вы здесь…
«Ну вот — Элайджи тут только не хватало!» — с неудовольствием подумал Стив.
Словно по команде они с Рейвен разом отскочили друг от друга. Подняв с земли, молодой человек сунул ей в руки полотенце и узел с чистой одеждой, затем подтолкнул девушку к душевой, а сам скрылся за углом конюшни, чтобы их не застали вдвоем.
— Подожди минутку, Элайджа, — отозвалась Рейвен, надеясь, что слуга не заметит, как дрожит ее голос. Боже, о чем она только думала?! Еще немного, и она оказалась бы наверху у Стива. Тогда он полностью овладел бы ею, ведь ее сердце уже давно ему принадлежит…
Второпях стерев с себя грязь, девушка оделась и поспешила на конюшню, где ее ждал Элайджа. Перед тем как туда войти, она успела слегка пригладить волосы и принять невозмутимый вид.
— Ну вот я и вымылась. Быть может, теперь мисс Лизбет пустит меня в дом? — Убитое горем лицо слуги заставило Рейвен резко замолчать. — Элайджа, сейчас же говори, что стряслось!
— Господину Неду худо. Совсем худо. Я послал за доктором, но… — в его горле что-то булькнуло, — боюсь, он может уже и не поспеть. Не знаю уж, как вам и сказать — в общем, похоже, помирает ваш батюшка.
Обогнув конюшню, Стив вошел туда через главный вход. Молодой человек услышал лишь последние слова Элайджи, однако этого оказалось достаточно.
— Пойдем. — Стив протянул ей руку.
На этот раз Рейвен приняла ее без колебания.
Доктор Сойер сразу же приехал, однако, взглянув на больного, понял, что ничем не сможет ему помочь. Почки Неда уже не очищали кровь от ядов, которые постепенно отравляли весь организм. Невыведенная жидкость застаивалась в тканях, и кожа Неда приобрела горчичный цвет. От высокой температуры он был в беспамятстве.
Посмотрев на Стива, доктор едва заметно покачал головой.
Стив все понял без слов и почувствовал себя так, будто умирает он сам. Еще никто не значил для него больше, чем Нед. Когда он умрет, он заберет с собой в могилу частицу сердца Стива.
Придвинув к постели больного стул, Рейвен уселась и взяла в ладони его руку — та была холодна как лед.
Девушку пронзило острое чувство вины — всю жизнь она презирала отца, даже не подозревая об истинном положении вещей. Теперь в ее душе осталась лишь жалость и сочувствие к его страданиям.
Сжав руку старика, она почувствовала, как в ответ Нед легонько пошевелил пальцами, и чуть не разрыдалась. Вскоре он открыл глаза и сказал:
— Мне так хотелось дождаться твоего праздника, детка. Я хотел посмотреть на лица тех, кто увидит, какая ты у меня красавица. Ведь я так горжусь тобою. Но ничего, моя душа непременно будет там.