— Какие материалы?
— Господи, Гифф, я не хочу говорить об этом. Я не собираюсь рассказывать тебе обо всем, что я делаю или о чем я думаю.
Она словно дала ему пощечину. Он отпустил ее и убрал руки.
— Прошу прощения, мне очень жаль.
Тяжело вздохнув, Линда закрыла глаза:
— Я не привыкла ни перед кем отчитываться.
— Конечно.
— Мне пришлось целый день провести на жаре, я ничего не ела. Я плохо чувствую себя сегодня.
— После того, как побывала в библиотеке?
— Да. Поэтому единственное, чего я хочу, это лечь в постель и проспать часов двенадцать.
Казалось, Гифф не обратил внимания на ее замечание.
— Ты снова кого-нибудь встретила, и он вывел тебя из равновесия?
— Нет, и не думаю, что тебя это касается. — Его властный тон начинал раздражать ее. Он не имеет права требовать от нее, чтобы она доверяла ему свои секреты. Ведь они познакомились всего два дня назад. Вряд ли он успел стать ее близким другом, пусть даже у них есть общие интересы, пусть их влечет друг к другу и у них могут сложиться какие-то отношения.
— Думаю, что касается. Я не могу не беспокоиться, когда ты исчезаешь на целый день, а потом возвращаешься такая расстроенная. Ты словно обезумела.
Она попятилась, глаза у нее сузились.
— Как ты определил, что я сошла с ума?
Он молчал, не отводя от нее пристального взгляда. Этот взгляд и его молчание окончательно вывели ее из себя. Наконец он отвел взгляд и вздохнул.
— Я понял это по твоему голосу.
— Нет, — спокойно возразила она. — Ты хочешь сказать, что заранее знал, в каком я состоянии. Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты на расстоянии чувствуешь мое настроение. Ты ведь это хочешь сказать, не так ли?
— Ты не хочешь слушать меня.
Она обхватила себя руками:
— Ты прав. Думаю, тебе лучше уйти.
Гифф снова внимательно посмотрел на нее, словно проникая взглядом ей в душу. Потом повернулся и открыл дверь. Плеск волн и шум ветра с океана ворвались в дом.
— Нам нужно будет потом поговорить. Я должен объяснить. — Он смотрел в ночь и был очень-очень далеко от нее — за тысячу миль.
Линда почувствовала необъяснимое желание подойти и утешить его. Но это не имело смысла. Он разозлил ее своим покровительственным тоном, она не чувствовала себя виноватой перед ним. Виноват он — он слишком многое и слишком быстро берет на себя. Она стиснула руки в кулаки, уверяя себя, что нельзя уступать ему.
— Завтра поговорим.
Гифф кивнул:
— Ты должна знать, почему я беспокоюсь о тебе.
Она не знала, что ему ответить. Ей хотелось остаться одной, лечь в постель и постараться расслабиться. А уж потом думать о том, что произошло с ней сегодня, с этим можно и подождать.