— Спасибо за комплимент, но, право, я не могу объяснить, как я пишу свои книги.
— О, я и не требую этого. Только продолжай писать!
Гифф улыбнулся:
— Я сделаю все и буду продолжать жить по твоим правилам.
Линда допила чай.
— Мне нужно возвращаться. Я вся просолилась.
— Ты прекрасно выглядишь, — возразил Гифф. Она действительно выглядела беззаботной и помолодевшей. По ее веселому открытому выражению лица нельзя было сказать, что они только что говорили об очень серьезных вещах.
В ответ на его замечание она взлохматила волосы и скорчила рожицу.
— Думаю, шампунь и кондиционер приведут меня в порядок.
— Ты пообедаешь со мной сегодня?
— Мне нравится это предложение. — Склонив голову набок, она улыбнулась ему. — Только дай мне время привести себя в порядок.
— Я буду внизу около восьми.
— Договорились.
Она поднялась с кресла, еще раз улыбнулась ему и, спустившись по ступеням, пошла к своему дому.
Гифф взял бокалы и встал. Похоже, она не поняла, что произошло сегодня, о чем они говорили. Так или иначе, ей нужно решить для себя, готова ли она полюбить его. Вероятно, он поступил глупо, так резко отказав ей, но он должен был слушаться своего сердца.
А сердце говорило ему, что он хочет заниматься любовью с Линдой О'Рорк и будет следовать заклинанию, которое определило его духовную подругу. Впервые в жизни он почувствовал, что столкновение с Мордом будет очень реальным, очень личным. Он вдруг понял, что может проиграть борьбу, и почувствовал себя так, словно получил неожиданный удар ниже пояса. Если он проиграет, он не просто расстанется с жизнью — он больше никогда не увидит Линду.
Борьба с Мордом внезапно оказалась более реальной, более угрожающей. До восемнадцатого июня осталось только семь дней.
— Давай проведем этот вечер в другой обстановке, — предложила Линда.
Гифф посмотрел на нее. Она стояла на веранде, бледно-розовое заходящее солнце освещало ее лицо, глаза широко распахнуты, она с трудом скрывала волнение.
— Как хочешь, — ответил Гифф. Сегодня вечером она была другой — более чувственной, что ли. Невидимые нити, протянувшиеся между ними, стали крепче. Очевидно, она все обдумала и все решила для себя. У него екнуло сердце, когда он понял, что она решила.
— На берегу есть летний ресторан, — сказала Линда, надевая сандалии. — Он находится на искусственном пирсе. Там подают лучшие в мире жареные креветки.
Он улыбнулся. Может быть, она вспомнила, как они лежали рядом на ее узкой кровати и их сердца бились в унисон. Или вспомнила, как смотрела на него сегодня утром, когда они купались в океане и их мокрые возбужденные тела почти касались друг друга. Интересно, удивится ли она, если он скажет ей, что тоже все помнит?