Щелчок. Связь оборвалась. Энн некоторое время смотрела на телефонную трубку, которую продолжала держать в руке, затем положила ее.
— Все в порядке? — обеспокоенно спросил Ной, заметив смятение на лице девушке.
— Да.
Он взял ее за руку и улыбнулся чему-то.
— Что тебя так развеселило? — спросила Энн, поднимаясь из кресла, успев заметить, что Ной становится совершенно неотразимым, когда улыбается.
— Я увидел, что ты носишь каблуки, причем очень высокие.
— Ты наблюдателен.
— А ты нахалка.
— Это почему же?
— Потому что фасонишь тем, что стала на них одного со мной роста. Впрочем, это мне нравится.
Ной привлек Энн к себе и поцеловал в кончик носа.
— Многих мужчин это пугает, — хихикнула Энн.
— Ты на это надеешься?
— Нет. Но иногда пугнуть кое-кого не вредно.
— Крошка, такими ногами ты можешь напугать и меня.
Глаза Энн от удивления округлились.
— Ной, да ты болен!
— Знаю. Но ведь тебе нравится пугать больного.
Машина Ноя стояла у двери главного здания.
— Где Розмари?
Ной посмотрел на Энн с сардонической улыбкой.
— Насколько мне известно, свидание было назначено только между тобой и мной.
Радости, с которой Энн ожидала вечернего бала, почти не осталось. Все утонуло в унылом болоте разочарования. Итак, Ной всего лишь выполнял свое обещание, причем вырванное у него против воли.
— Мне очень жаль, Ной, что тебе придется туда идти с таким настроением, — негромко сказала она. — Но времени, чтобы отказаться, уже не осталось.
— У меня нет ни малейшего желания отказываться, — мрачно ответил Ной, протягивая руку, чтобы поправить упавший на лицо Энн локон. — А у тебя?
— Никакого, — улыбнулась она.
— Тогда пойдем?
Ной открыл дверцу машины, и Энн скользнула в его роскошный «мустанг». Когда же она вытянула ноги и уселась поудобнее, он внимательно посмотрел на нее и шепнул:
— Ты выглядишь сегодня… просто восхитительно!
— Ты тоже. И не в последнюю очередь оттого, что очень чистый.
Ной закашлялся, потом рассмеялся:
— У тебя всегда, кроме острого язычка, были на редкость строгие губы, Энн? А все тело маленьким и костлявым? По крайней мере, именно такой я видел тебя в последний раз.
— Мне тогда было тринадцать лет, — с раздражением ответила Энн. — И все же я тебе нравилась.
— Я просто терпел тебя.
Ной лукавил. Он и Джесси не просто терпели Энн. Хотя она и была моложе их, тот и другой относились к ней, как к ровне. К тому же проявляли редкую для подростков заботу…
На балу Энн и Ной появились раньше других. Ной, как хозяин, должен был встречать гостей и занимать их светской беседой, то есть исполнять обязанности, которых терпеть не мог.