Матч еще не был окончен, как вдруг с соседнего двора послышался чей–то грозный окрик:
— Вы уйдете отсюда, бездельники? Сколько раз мне вас вышвыривать?
Из–за ограды выглянул коренастый мужчина.
Зрители, игроки с мячом, командир — все стремглав ринулись на другой конец двора. Они, очевидно, привыкли к подобным сценам. Прежде чем Ирка успел опомниться, пустился наутек и Кудрявый. На бегу он обернулся и крикнул:
— Это все Влачихова, ябеда!
Но этой задержки оказалось достаточно, чтоб Ирка настиг его. Он бросился на Кудрявого и вцепился в него. Тот вырвался, кинулся было к забору, но тут его перехватил Робинзон. Он ухватился за топор, и Кудрявый, у которого в руках осталось лишь топорище, растянулся на земле, но тут же вскочил и кинулся вслед за товарищами.
Ирка и Робинзон повернулись, миновали подвал и, крадучись под прикрытием полуразрушенных стен, чтобы избежать встречи со свирепым незнакомцем, очутились у того самого места, где висела оторванная доска.
Петронил с Иркой уже были на улице, а Робинзон, державший в руках куртку, остановился и оглянулся. Двор был пуст, словно его чисто вымели.
Свирепый дядька медленно удалился, а в дверях его дома стояла девочка в выцветшем галстуке.
«Влачихова ябеда», — мелькнула у Робинзона мысль. Он прикусил губу и отодвинул доску.
На улице Петронил с удивлением увидел в руках у Робинзона каменный топор.
— А пудреница? — спросил он с отчаянием.
Робинзон тяжело дышал и качал головой.
— «Главное — твой булыжник цел, да? — вспылил Петронил. — Что мне теперь делать? А всё твои выдумки, тебя сюда понесло, в музей нас таскал, из–за твоего топора нас обыскивали…
Но Робинзон не слушал Петронила.
Ирка отдал ему его проволоку, а сам пустился на поиски. Ребята обошли соседние дома, заглянули во все подворотни и дворы, но никого из компании Брикнара так и не обнаружили. Тогда было решено вернуться домой. Они уходили мрачные и расстроенные.
Робинзон, правда, радовался, что топор снова у него, но мысль, что белобрысая девчонка ябедничает и мешает играть в футбол, не давала ему покоя.
Ирка ломал голову над говорящей пудреницей. «Петронил, конечно, неправ, когда во всем винит Робинзона, но что верно, то верно — пудреница действительно важнее каменного топора. И вообще, что это за удивительная штука?»
Петронил был несчастнее всех. Мрачно размышлял он о том, что ждет его дома.
Интересно, заметила Верка исчезновение таинственной пудреницы?