– Я – акушерка. Обязана выполнять распоряжения врача.
– Так называемые «три фона» – стандартная рутинная процедура, призванная… Что призваны делать «три фона», Маргарита Андреевна?
– Способствовать размягчению и сглаживанию шейки матки, стимулировать маточную мус…
– Да ничего они не призваны делать, Марго! Гормонально-витаминный коктейль ничего не размягчает, не сглаживает и уж тем более – не стимулирует. Он лишь создаёт предпосылки! В лучшем случае. В худшем – способствует скорейшей биохимической усталости. Что, конечно же, нам о-о-очень на руку. Особенно в случае поперечносуженного таза. Что внутреннее акушерское?
Маргарита Андреевна протянула Татьяне Георгиевне историю родов.
– Маковенко сделала, Маковенко – записала, – равнодушно пожала плечами старшая акушерка отделения. – И только ты никому не говори про своё отношение к трём фонам.
– А ты – не сделала? – проигнорировала Мальцева последнюю реплику подруги.
– Что?
– Маргарита Андреевна, ты издеваешься? Внутреннее акушерское исследование!
– Нет. Я – акушерка и…
– И всего лишь выполняю распоряжения врача! Марго, да ты просто ангел сегодня! Сними халат и пижаму.
– Зачем?
– Я хочу посмотреть, не проклюнулись ли у тебя крылья. С каких это пор ты доверяешь врачам? Особенно таким врачам, как Маковенко?
– Чего его лишний раз сейчас делать? Головка только прижалась ко входу в малый таз. Чтобы это понять, мне достаточно живота.
– То есть, что с шейкой – ты не знаешь, ни консистенции, ни открытия. Но три фона – колешь!
– Не я колю. Дежурная смена.
– Маргарита Андреевна, бога ради, не издевайся надо мной. Мне на сегодня хватит Елизаветы Петровны.
– И как сегодня профессор в операционной? – оживилась Марго.
– Ну да, Люба ещё не съехала в подвал на перекур, потому подробностей ты пока не знаешь! Елизавета Петровна, как всегда, была на высочайшем профессиональном уровне. Давай свою Катю на кресло! И, моя дорогая, истинный гуманизм, на который ты брала меня сегодня утром, предполагает такое же пристальное внимание к нищим соседкам, как и к соседкам с отягощенным финансовым анамнезом!
Мальцева швырнула историю на стол. Маргарита Андреевна, никак не отреагировав на вспышку гнева начальницы-подруги, поднялась и зашла в палату. Татьяна Георгиевна отправилась в смотровую, вслед за ней туда забежала вторая акушерка смены.
– Ой, Татьяна Георгиевна, я сама!
– Не лебези! Я вполне способна постелить на кресло пелёнку… Извини, – тут же попросила она прощения у ни в чём не виноватой молоденькой девушки, испуганно отпрянувшей.
Вошла Маргарита Андреевна, ведя под руку охающую Катю с опухшим заплаканным лицом.