– Не делает, что ли?
– Почему не делает? Делает.
– Зачем же она их делает, если она их противница?
– Затем, что лучше их сделает она, чем баба Клава. И потому что есть такая профессиональная опция: «медицинские показания».
– А что это за три помятых мужичка за тумбой противников абортов? – спросила «просто актриса» у Мальцевой.
– Понятия не имею.
«Тишина в студии!» – раздался грозный голос, и все притихли. «Просто актриса» закинула ножку на ножку и профессионально выгнула спинку, попутно придав самый выгодный ракурс своему смазливому личику, безошибочно вычислив, какая именно камера сейчас главная. Мальцева, напротив, вальяжно развалилась в кресле, как назло, оказавшимся слегка покачивающимся, и стала, собственно, в этом самом кресле слегка покачиваться. В студии становилось душновато.
Бодро выскочил коротышка-ведущий, размахивая руками, и с задорной серьёзностью протрубил в одну из камер: «С вами программа “Членом по столу” и я, Ерофей Шашкин, добрый вечер! Тема нашей сегодняшней передачи “Аборт – в набежавшую… в убежавшую… в надлежабля…” Давайте ещё раз!» В общем-то, не слишком и задержал Ерофей Шашкин съёмку, уже со второго раза без проблем справившись в творением очередного креакла – «Аборт – в надлежащую волну».
– Боже, какая безвкусица! – прошептала Татьяна Георгиевна себе под нос.
– Тишина в студии!!! И вы, гость в кресле, не качайтесь!
«Просто актриса» бросила на Мальцеву укоризненный взгляд. Но мягкий такой, как учительница младших классов. Мало ли. Настоящий гинеколог. Вдруг пригодится? Надо не забыть взять визитку после съёмок. Татьяна Георгиевна осадила мягкое кресло. Бедному Шашкину в третий раз пришлось произносить неудобоваримую тарабарщину.
– …щуюволнуисегодняунасвгостях, – багровея от недостатка кислорода и втягивая нужные химические элементы из среды, по всей видимости, жабрами, без паузы тараторил ведущий, – основательцентраостановимубийство… – Далее следовали имя-фамилия, которые Татьяна Георгиевна не смогла вычленить из потока речи. – А-а-а, – всё-таки наполнил лёгкие воздухом Шашкин, – а-таа-а-кжеещё-о-о-один-прола-а-айфер-и-борец-за-права-эмбриоо-о-нов…
И снова Мальцева не поняла ни имени, ни фамилии, хотя дикция у Шашкина была безупречная. Видимо, это был какой-то профессиональный фокус, ну или у Татьяны Георгиевны внезапно приключилась избирательная глухота.
Со стороны противников – точнее сказать: ратующих за категорическое запрещение абортов даже по медицинским показаниям – был ещё один мужичонка в дешёвеньком помятом пиджачке. Юрист. Со стороны «сторонников» – вернее: людей с головой, понимающих, что аборт – это плохо, но временами необходимо и что категорический запрет легальных абортов ведёт лишь к всплеску абортов криминальных – так же был юрист. Куда более спокойный и солидный дядя. Куда более образованный и умеющий вести вежливую аргументированную беседу, как показало дальнейшее развитие событий. А так же две женщины: профессор акушер-гинеколог Ольга Кустотина и депутат, фамилии которой Мальцева не запомнила. У депутата голос был такой же визгливый, как у пришибленных пролайферов, но вещи она говорила неглупые. Интеллигентную Ольгу Кустотину мужичонки так закидали шапками, что толком и слова не давали профессору акушеру-гинекологу сказать. И в какой-то момент Татьяне Георгиевне надоело слушать про то, что «бабы должны рожать!», «в стране не хватает солдат и рабочих!», «врачей-убийц – к ответу!», «жизнь – священное право каждой делящейся клетки!» – и она, включив так обожаемое Паниным ситуативное глубокое контральто на полную мощность, певуче, гулко и сильно затянула: