.
Точную, на наш взгляд, характеристику этой стороны его личности дал К.М. Симонов: «Это был человек, который в тот период войны, не входя ни в какие обстоятельства, считал каждого, кто предпочел удобную позицию в ста метрах от врага неудобной в пятидесяти, — трусом. Считал каждого, кто хотел элементарно обезопасить войска от возможной неудачи, — паникером; считал каждого, кто реально оценивал силы врага, — неуверенным в собственных силах. Мехлис, при всей своей личной готовности отдать жизнь за Родину, был ярко выраженным продуктом атмосферы 1937— 1938 годов»[92].
С наступлением весеннего тепла положение войск фронта осложнилось еще больше. Местные ресурсы — продовольственные, энергетические и прочие — были исчерпаны. Авиация противника регулярно нарушала коммуникации, сводя к минимуму подвоз резервов с «большой земли». Не удалось возместить и людские потери, понесенные в ходе предшествующих боев.
За суетой подготовки к новому наступлению командование войсками фронта и представитель Ставки ВГК явно упустили из виду, что противник не будет пассивно ждать развития событий, поэтому не смогли своевременно вскрыть его планы и воспрепятствовать ему. В результате как мощный бомбово-штурмовой удар немцев 7 мая, так и наступление наземных войск силами 8 дивизий 11-й армии на рассвете следующего дня оказались во многом неожиданными для советского командования.
Так началась трагическая для Красной Армии Керченская оборонительная операция 8—21 мая 1942 г. А ведь соотношение сил и средств было в пользу наших войск: в живой силе — в 2, в танках — в 1,2, в артиллерии — в 1,8 раза. Немцы, правда, располагали большей по численности авиацией — в 1,7 раза. Но главное, что наступление они начали, тщательно подготовившись.
В отличие от них, командование Крымским фронтом не имело четкого плана действий. В предшествующий месяц новое наступление готовилось как бы по инерции. В результате сложилась противоречивая и очень опасная ситуация, когда группировка войск фронта оставалась наступательной, однако наступление все откладывалось, а оборона не укреплялась. Все три армии были развернуты в один эшелон, что сокращало глубину обороны и резко ограничивало возможности по отражению ударов противника в случае прорыва. Самым неудачным оказалось построение войск 44-й армии генерала С.И. Черняка, по которой и пришелся главный вражеский удар. Достаточно сказать, что второй эшелон армии располагался на глубину всего 3—4 км от переднего края, а это давало противнику возможность осуществить прорыв не только тактической, но и оперативной обороны даже без смены позиций своей артиллерии.