Лейтенант подождал, когда девчонки успокоятся.
– Итак…
– Надоело… – прошептала Наташа и спряталась за Зинку.
– Наряд вне очереди! Есть еще желающие на кухню?
Лейтенант снял с рации крышку.
– А то мигом всех отправлю!
После занятий Наташа и Зинка спускались по узкой крутой улочке, минуя нагромождения домов с плоскими крышами.
Небо тоже было плоским и серым.
Ближние горы упирались в разбухшие тучи гранитными вершинами.
Радистки без умолку болтали.
Навстречу попалась старуха в черном.
Остановилась, почти прижавшись к стене, что-то прошептала и плюнула Зинке под ноги.
– Сколько еще будем отсиживаться здесь?..
Запнувшись о камень, Наташа ухватила Зинку за локоть.
– Как тыловые крысы…
– А по мне – хоть сто лет!
– Я бы на месте лейтенанта давно на фронт выпросилась. Жмут, гады…
– Ему с нами уютней!
Завидев еще одну старуху в черном, Зинка показала ей язык.
Старуха метнула злобный взгляд и отвернулась.
Пахло сеном и еще чем-то кислым.
За каменной оградой проблеяла коза.
Радистки свернули к речушке и возле башни с щелями бойниц увидели повара в замызганном фартуке.
Он что-то сунул мальчишке, притащившему связку хвороста, и принялся важно прогуливаться вокруг котла.
– Так-с, так-с!
Повар сыпанул прибывшим по горсти кураги.
– Задание будет одно: вычистить котел внутрях!
– А снаружи не треба?
– Ох, Зинка, язык у тебя – как помело… Учитите: вернусь – проверю!
– Учтем!
Наташа расстегнула шинель.
Зинка подала юркой подруге щетку на длинной ручке и помогла забраться наверх.
Нагнувшись над котлом и шоркнув щеткой по жирной стенке, Наташа вдруг отчетливо услышала речушку – вода разбивалась о камни, пенилась, струилась.
А потом совсем рядом заворковал раньше времени вернувшийся повар.
И Зинка хохотнула в ответ, как всегда, сочно и заливисто…
Наталья Петровна пересчитала деньги.
Беременная развернула большой полиэтиленовый пакет.
Наталья Петровна, чтобы отвлечься от неотступных, изматывающих душу воспоминаний, завела светский разговор.
– Милая, ты, часом, не студентка будешь?
– Ага, в академический отпуск ушла.
– А у нас на курсе строго-настрого запрещали аморальные связи.
– Это в каком году было-то?
– В конце сороковых.
– После войны?
– Да, милочка, после войны…
И снова закрутил бездонный омут.
А ведь в Горный институт кинулась из-за той самой кавказской зимы… Из-за первого спелеологического опыта…