Со своего потаенного наблюдательного пункта в гамаке под сенью вьющихся виноградных лоз Арье видел, что человек этот крупный, но какой-то дряблый, словно только что оправился он от тяжелой болезни, словно совсем недавно был весьма дородным и только в последнее время съежился внутри собственной кожи. Даже его бежевый летний пиджак с туго набитыми карманами выглядел слишком просторным, болтающимся на плечах.
И хотя стоял конец лета и дорожка была сухой, незнакомец задержался, тщательно вытирая подошвы о коврик, расстеленный у подножия лестницы. После чего он поднял одну ногу, потом другую, тщательно проверяя чистоту подошв. Только убедившись, что проделанная работа удовлетворяет его, он поднялся по ступеням, внимательно осмотрел решетчатую дверь и вежливо постучал в нее несколько раз. Не услышав ответа, он наконец-то огляделся и заметил хозяина дома, который покойно расположился в гамаке, окруженном огромными цветочными горшками и продолговатыми вазонами с папоротниками. Виноградные лозы укрывали своей тенью и хозяина дома, и всю веранду.
Лицо гостя тут же озарила широкая улыбка, он чуть ли не отвесил поклон, откашлялся, прочистил горло и провозгласил:
— Прекраснейшее место тут у вас, господин Цилкин! Потрясающее! Настоящий Прованс Государства Израиль! Что там Прованс! Тоскана! А ваши пейзажи! Роща! Виноградники! Тель-Илан — красивейшее место во всей этой левантийской стране! Прелестно! Доброе утро, господин Цилкин! Простите! Надеюсь, что я вам случайно не помешал?
Арье Цельник сухо пожелал ему доброго утра, добавил, что его фамилия Цельник, а не Цилкин, и заявил, что не имеет привычки покупать что бы то ни было у коммивояжеров.
— И очень правильно! Совершенно верно! — протрубил пришелец, утирая рукавом пот со лба. — Откуда нам знать, что перед нами настоящий торговый агент, а не аферист и обманщик? Или, не приведи Господь, даже преступник, пришедший разведать местность для шайки взломщиков, грабящих дома? Но я, господин Цельник, вовсе не агент. Я Мафцир![1]
— Кто?
— Мафцир. Вольф Мафцир. Адвокат Мафцир, адвокатская контора «Лотем и Пружинин». Мне весьма, весьма приятно, господин Цельник. Я прибыл к вам, господин мой, по вопросу… Как бы это сказать… Или, быть может, вообще не станем искать определений, а прямо приступим к сути дела? Могу ли я, с вашего позволения, присесть? Это будет в какой-то мере выяснение личных обстоятельств. Не моих личных обстоятельств, не приведи Господь, ведь по своим личным делам я бы ни в коем случае не осмелился вторгнуться и просто так беспокоить вас без предварительного уведомления. Хотя мы и пытались, воистину пытались, неоднократно пытались, но телефон ваш закрыт для посторонних, а наши письма вы не удостоили ответом. Поэтому мы решили попытать счастья и нанести визит, заранее не оговоренный, и мы приносим свои искренние извинения по поводу причиненного беспокойства. Поверьте, у нас вовсе не принято просто так вторгаться в частную жизнь ближних, тем более что ближний наш обитает в одном из самых красивых мест страны. Однако, как уже было сказано, это не является только нашим личным делом. Нет-нет. Ни в коем случае нет! И если уж на то пошло, все как раз наоборот… В том смысле… Как бы нам поосторожнее это сформулировать… Ну, возможно, скажем, что имеется в виду ваше личное дело, мой господин. Ваше личное дело. А не только наше. Вернее, это касается вашей семьи. Или, возможно, семьи в широком смысле. А в частности, одного из членов вашей семьи, господин Цилкин, некоего члена вашей семьи. Не возражаете ли вы, если мы присядем и поговорим несколько минут? Я обещаю вам изо всех сил постараться, чтобы это не заняло более десяти минут. Хотя, по сути, это и от вас зависит, господин Цилкин.