«Один рабочий говорит другому, — слушай, ничего не понимаю. Какие не утащу детали из своего цеха детских колясок… А как дома начну собирать, все одно пулемет получается»
Повертел, показал со всех сторон и убрал на место. — Ну что, птица-говорун, дальше будешь молвить что — лжа это?
Он усмехнулся уголком рта, отчего его лицо скривилось, — А на кой тебе вольные надобны? Ты же боишься — что продастся кто и уедет, а тебе убыток с того будет.
— Боюсь. И поэтому хочу, чтоб вы со своими семьями, сюда переехали. Дома свои поставили и жили здесь.
Он улыбнулся, торжествуя, и уже вскинул руку, чтоб изобличительно в меня ткнуть пальцем — А я что вам говорю.
— Ты погодь… Молви кА мне, для того чтоб в кабалу писаться, надобно у хозяина денег взять, верно это?
Он кивнул, не отрывая от меня взора.
— А как тогда называется — что хозяин вам плату за вашу работу дает, взамен ничего не требуя?
— Поденщина?
— Почти, но не так. С каждым будет уговор, что его берут на работу на целый год…
Я оглядел стоящих передо мной людей, вздохнул и начал говорить…
«Через год вас палкой отсель хрен выгонишь. Опять, двадцать пять, тридцать пять, сорок пять — Федор ягодка опять. Господи, как только у меня язык не отвалился в тот день. С перерывами в несколько месяцев, со всеми спорами с Никодимом и Силантием, сейчас с трудом выдержал этот заключительный этап марафона, чтоб не сорваться. Это не мой друг и компаньон, который пошипит, поворчит, а выслушает. Это люди готовые продать мне свои руки, но они хотят остаться свободными. Мне пришлось давать ответ чуть ли не за каждое сказанное мной слово, разжевывать. Блин, как только не подавился… Уже почти под занавес, когда я, осипнув от бесчисленных повторов и ответов на разнообразные вопросы, на миг смолк, поднял руку чтоб утереть пот со лба. Заметил за спиной у допрашивающей меня гоп компании, Никодима и Силантия. Сколько они там стояли не знаю. Старый стрелец заметил мой взгляд, шепнул что-то на ухо меднику взял его за рукав и потащил за угол, пока другие не заметили и не обратили внимания. Никодим на секунду задержался, посмотрел мне в лицо, тяжелым насупленным взором, вдруг улыбнувшись, подмигнул и исчез за бревенчатой постройкой. Все произошло за пару, тройку секунд. Даже подумал — а не примерещились мне эти двое? Поздно вечером, когда бледная тень отца Гамлета наконец добралась до своего деревянного замка и посадила тощую задницу на жесткую лавку. Вы думаете, ей дали спокойно протянуть ножки на кроватке? А вот фигушки вам, с маслом. Два домашних тирана, стали терзать бедную душу, вытряхивая из неё последние остатки разума. Если бы не винус спириту-с, они схарчили бы меня без остатка. Под конец допроса, Никодим сказал что я — молодец. Делаю все правильно. Ур-ра!!! Блин. С ребятами договорился, ответ мне дадут завтра. Посмотрел в окошко, над темным лесом, нарисовалась узкая полоска света. Ночь заканчивается, так что уже сегодня. И пока не забыл, тетка дала добро. Малость покочевряжилась да согласилась…»