Отсюда-то и началось разочарование. Орельен пытался припомнить черты этой Береники. Но безуспешно: в памяти вставала лишь неприятная расцветка материи ее костюма. Линяло-песочный цвет с ворсистым начесом… Ему-то в конце концов что за дело?..
Тонкими длинными пальцами он, словно гребнем, провел по своим волнистым волосам. И подумал о статуях, украшавших площади Цезареи, — обо всех этих бесчисленных Дианах-охотницах, сплошь Дианы-охотницы с отсутствующим взглядом.
А у подножия их дремлют нищие.
Ему нравились только брюнетки, а Береника была блондинка с бесцветно-русыми волосами. Ему нравились женщины высокие, вроде него самого, а Береника была невысокая, однако же не производила впечатления подростка, что так идет некоторым женщинам небольшого роста. Волосы у нее были жесткие, стриженые, цвет лица бледный, будто не струилась под кожей живая кровь. Лоб высокий, но из-за челки казался низким. В этом лице с выступающими скулами, пожалуй, выделись лишь глаза, черные под бесцветной бахромкой ресниц; глаза, не так поражавшие своей неожиданно темной окраской, как неуловимым сходством с выпуклыми глазами лани. И резкая линия бровей, приподнятых к вискам, — почти азиатского рисунка. Рот тоже не совсем обычный: очень яркие и очень пухлые губы (было бы несправедливо назвать их просто толстыми) на слишком бледном лице. И при этом нервические подергивания рта, углы которого быстро опускались, придавая Беренике беспричинно грустный вид. «Губы, как у девицы легкого поведения», — подумал Орельен. Нос тонкий, короткий, ноздри четко очерчены и при малейшем волнении слегка трепещут. Создавалось впечатление, будто это лицо взяли и составили из отдельных черт, позаимствованных у самых различных по типу женщин. Единство этим чертам придавала лишь удивительная чистота и гладкость лба, висков, линии щек, которую игра света делала чудесно-совершенной, но все же лепка щек казалась странной, будто ваятель все свое старание положил на законченность их отделки, в ущерб всему прочему.
Когда Орельен пытался представить себе фигуру Береники, совсем ничего не получалось. Он твердил себе, что она невысокого роста. Это все, что удалось удержать в памяти. Будь она безнадежно безобразна или чрезмерно полногруда, он, конечно, заметил бы. Но, напрягая память, он вспоминал только цвет ее костюма — и ничего больше. И еще — что она не произвела на него впечатления угловатого подростка и ее тело жило своей жизнью.
Но какою? Ноги, кажется, изящные, но в тот день Береника вырядилась в шерстяные чулки, и не без умысла, как показалось Орельену. Словом, малопривлекательная особа.