Минут через сорок после возвращения Нины от директора в отдел позвонила его секретарша, Светина подружка, и выпалила: «К вам идет Ванин!»
— К нам идет Ванин! — также выпалила Света. — Девки, атас!
В мгновение ока они выключили надрывавшийся латиноамериканскими страстями телевизор, размели по шкафам, в которые Ванин вряд ли стал бы заглядывать, всякие расчески с волосами, в основном Светины, покидали в холодильник грязные чашки из-под кофе, тоже, в общем, ее, убрали не у места лежавшие словари и уселись за компьютеры, изображая невероятную занятость. Нине деловую активность изображать не было нужды, а вот Свете с Леной пришлось взять у нее взаймы какие-то буклетики, якобы для работы.
Ванин пробыл у них недолго, сказав, что отдел хороший, уютный, похвалил бурно цветущие фиалки. Нина не смогла удержаться, чтобы не вылезти со своим научным подходом, и рассказала, что вряд ли фиалочное буйство — добрый показатель, потому что оно верный признак повышенной электромагнитной радиации. Ванин обещал подумать над этим вопросом и удалился.
Как только дверь за ним закрылась и с лиц сотрудников международного отдела сползли льстивые улыбки, Лена, бегая по отделу с удивительной для ее габаритов резвостью, выдала фразу, впоследствии вошедшую в историю фирмы:
— Если вы, Нинка, блин, еще раз, блин, пойдете к Ванину, блин, в мини, я вас, блин, задушу!!!
— Хм, — ответила слегка ошарашенная Нина. — А кто мне этот костюм присоветовал купить? Я сама ни одной мини-юбки за всю жизнь себе не сшила. Ваша любимица Петрова, кстати, тоже очень заинтересованно меня разглядывала, когда я была у нее в этом костюме…
Поклоннику мини-юбок Ванину пропавших денег при всем его уме и компетентности разыскать не удалось. Зато нашлись документы на полдюжины больших и дорогих квартир, купленных на фирменные деньги и тихонько простаивавших пустыми в разных концах Москвы. Главная бухгалтерша и ее заместительница уволились в один день, получив благодарственные грамоты и выходные денежные пособия. Видать, не только алексашинская, трясущаяся с бодуна, лапа была к этому приложена. По-быстрому стали разбегаться и другие его выкормыши. На их тепленькие места стали, хлопая крыльями, рассаживаться залетки, выходцы из братской Беларуси — ванинские земляки.
Света, видя происходящее, стала всерьез опасаться за свое начальничье место. Опасность исходила как от кого-то неизвестного, например чьей-то жены или дочки, которую могли посадить на ее место, так и от Лены с Ниной, даже непонятно, от кого больше.
Лена была опасна тем, что была дочкой влиятельной Анны Павловны. Кроме того, она что-то совсем замолчала о декрете и стала говорить о материнстве словами Нины: мол, рожать в этой стране и в это время — безумие и форменный садизм. Но Лена была неэнергична, неповоротлива, мало что умела и не слишком была сильна в технике и английском.