А им с Машей в это время пришлось готовить сразу две презентации, крупные переговоры с последующим банкетом в столовой предприятия, и от этой беготни с какими-то дурацкими бумажками, калькуляциями и заказами гостиниц Света к концу дня просто валилась с ног. А потом еще приходилось ехать своим ходом домой…
Савицкий прислал ей удивленный ответ на ее, совместное с Ниной, письмо, говоря, что не узнает Свету — она стала совсем другим человеком, самостоятельно и оригинально мыслящим, независимым и очень интересным, и опять выразил сожаление об их долгой разлуке и намекнул, что, может быть, действительно приедет в Москву весной.
«Ну вот хоть какая-то от Нинкиного ума польза!» — подумала Света, ожидавшая все-таки большего — запоздалых, но нежных признаний, приглашений, присланных из Штатов подарков… Но все впереди, может быть, он еще дозреет до правильного решения.
Единственным Светиным утешением была Машутка. Они везде, даже подписывать бумаги к директору, ходили вместе, иногда даже, если никто не видел, держались за руки, как две девчонки-подружки или даже сестрички. Как-то незаметно у них вошло в обиход целоваться утром при встрече и вечером на прощание. Маша на каждый Светин взгляд отвечала своей ангельской, любящей улыбкой, нежными словами, заботой. От нее к Свете шли одна за одной теплые волны любви и понимания.
Немыслимые по длительности и тягости ожидания две недели Нининого отпуска прошли. Их с Машей не было в комнате, когда приехала Нина, включила телевизор в поисках своего любимца и остановилась посреди комнаты, похудевшая, загорелая, с выгоревшими до золотистости кудрями.
Увидев ее, Света не смогла даже поздороваться — так ее захватили горечь и обида, а только и смогла выдавить:
— Я так на вас ругаюсь…
— И чего б вы другого сказали?
— С приездом, — с трудом опомнилась Света, поняв, что выглядит полнейшей хамкой. — Просто вы опять ушли в отпуск в самое неподходящее время.
— Сударыня, я каждый раз ухожу в отпуск в разное время, и каждый раз не вовремя. Пора бы привыкнуть.
Света хотела ответить что-нибудь колкое, но ничего сразу не придумала, а потом в комнату вошла Маша, обрадовалась, кинулась, как дурочка, хвалить Нинин загар, отдохнувший вид и купленный на Крите кожаный костюм.
— Подарки будут завтра, — сказала Нина. — Я еще багаж не распаковывала.
— Что ж это вы так задержались? — попыталась съязвить Света.
— Я только двенадцать часов как прилетела. Недосуг мне было.
— Как — двенадцать? — не поняла Света.
— Мы приземлились в Шереметьево вчера в десять вечера, через час получили багаж, в час ночи я была дома, в два легла спать, в восемь проснулась, а в половине десятого была уже на работе.