Райан поднялся и вновь полез наверх, стараясь бесшумно ступать по траве, чтобы не спугнуть цель своего преследования. Интересно, что вынудило этого человека пуститься в бегство? Неужели подозрения Джорджа верны? Если это так, то, возможно, именно старик спугнул этого человека в капюшоне. Тот увидел его на берегу и из страха быть замеченным поспешил удалиться.
Райан осторожно, затаив дыхание, подбирался к съежившейся фигурке. Та вдруг, очевидно все-таки уловив какой-то шорох, резко вскочила на ноги и повернулась к нему. Глубокий капюшон не позволял Райану разглядеть лица, однако он заметил, как безумно завертела она головой, выискивая путь к бегству.
Но пути отступления были отрезаны.
Куда бы фигурка ни кинулась, Райан спокойно перекрывал ей дорогу. Человек в балахоне, должно быть, тоже это понимал. Загнанный в тупик, он вновь метнулся к краю выступа и, к ужасу Райана, нерешительно шагнул вперед.
— Ст-о-о-ой! Не на-а-а-до! — взревел он и прыгнул вслед, до смерти напуганный мыслью о том, что его внезапное появление может стать причиной гибели человека: либо он сорвется на бетонный пирс, либо разобьется о валуны у подножия утеса.
Райан почти уже настиг беглеца, но тот опять обернулся и неожиданно потерял равновесие.
Раздался жуткий, нечеловеческий вопль, и потрясенный Райан увидел, как фигурка в капюшоне, взмахнув руками, опрокинулась вниз.
В «Старом холостяке» весело пылал камин. Серена сняла перчатки и, сунув их в карманы, улыбнулась Холту, направлявшемуся к ней от бара с большим подносом в руках, на котором стояли два бокала и две тарелки с бобами.
— Я думала, бобы дают только детям, — рассмеялась девушка, наблюдая, как он ставит на стол поднос, устраиваясь рядом с ней.
— Мы ведь тоже в душе дети, верно? — Он широко улыбнулся ей, высвобождаясь из бушлата. — Дети, пришедшие сюда вспомнить прошлое, да?
— Нет, — энергично замотала головой Серена. — Мы не будем говорить о добрых старых временах, Холт.
— Если отказываешься говорить о старых временах, значит, и карлингов тебе не видать.
Он оттянул от нее поднос.
От тарелок с ароматными, пропитанными уксусом бобами, поднимался душистый пар. Серена протянула руку, хватаясь за поднос. Вокруг стоял гвалт. Церемония на берегу окончилась, и пивная наполнялась людьми.
— Отдай мои карлинги, — потребовала она, сквозь смех с трудом выговаривая слова.
Холт смилостивился, с улыбкой наблюдая, как она переставляет тарелку на стол перед собой.
Серена склонилась над бобами и закрыла глаза, с наслаждением вдыхая терпкий аромат.
— Мммм! Вкуснотища! Как я могла забыть про карлинги?