— Нет, я останусь здесь. Так лучше. Отсюда удобнее добираться до Кейндейла.
— Я… я перезвоню, Сера. Когда его привезут из операционной.
— Да. Да. Обязательно позвони, любовь моя.
— Я останусь здесь на ночь… если мне позволят. Ты не возражаешь? Сможешь управиться с малышкой?
Серена невольно улыбнулась.
— Холт отправился покупать для нее все необходимое.
— Вообще-то она не капризная. Дети в таком возрасте обычно не шалят. Так что не волнуйся, если не достанете молока. Сегодня ведь воскресенье. В Кейндейле, наверно, почти все магазины закрыты.
— Не тревожься за нее. Мы о ней позаботимся.
— Я знаю.
Холт вернулся спустя полчаса и с торжествующим видом стал демонстрировать свои приобретения — большущую банку молока, стерилизатор, две бутылочки для кормления, детскую присыпку, детский лосьон, мыло и огромный пакет памперсов.
— Для девочек, — объявил он, подозрительно разглядывая памперсы. — Я и не знал, что эти штуки бывают специально «для нее» и «для него». А ты?
Серена, на секунду позабыв о своем страхе за Райана, рассмеялась.
— Я тоже. Правда, мне до сих пор не приходилось иметь дела с грудными младенцами.
— Где она?
Холт, тревожно хмуря брови, обвел взглядом кухню.
— На диване, в большой комнате. Я ее подушками обложила.
— А где Грей? Кошек нельзя держать рядом с детьми, — заволновался он. — Ты не оставила с ней Грей, нет?
— Грей ушла вместе с тобой, если помнишь, — ответила Серена.
— Ах да! Наверно, отправилась в гости к Вив.
— Я позвонила Мари, рассказала о случившемся. Ты не против?
— Зачем ты спрашиваешь? — Холт ласково тряхнул ее за плечи. — Ты не должна ни на что спрашивать у меня разрешения, поняла? В этом доме ты можешь делать что хочешь. Он не только мой, но и твой. Думаю, он с самого начала был предназначен для нас, с тех самых пор, когда мы детьми взбирались на вершину скалы и рассказывали про него разные жуткие небылицы. С ним связано столько воспоминаний, поэтому, когда старуха умерла, я просто не мог не купить его. Это же кусочек нашего прошлого, а теперь в нем сосредоточено и все наше будущее.
Серена приникла к его груди. Глаза застилали слезы.
— Не плачь, — бормотал он ей в волосы. — Не плачь, любовь моя. Ребенок хочет есть.
Серена, проглотив всхлипы, рассмеялась.
— Вот и верь тебе после этого. — Она выскользнула из его объятий. — Взял и спустил меня на землю.
— Мы ведь раньше никогда не говорили о детях, верно?
Он бережно отстранил ее от себя и посмотрел в глаза.
— Мы тогда были совсем юными. У нас другое было на уме.
Она выдавила улыбку.
— Ты с малышкой управляешься просто замечательно.