Однако, внимание леди Чартерис Браун было сосредоточено на чашке кофе.
— Этот тип, кажется, не тем занят. И он все еще не вернул фотографию.
— Я говорила вам, он собирается показать ее персоналу отеля. Возможно, он сменился. Я поохочусь за ним завтра с утра. Этот отель так далеко расположен от города, что маловероятно, чтобы Алтея останавливалась здесь. Я думаю, завтра, с вашего согласия, я проеду по отелям Аджио Стефаноса с фотографиями и, если появится какая-нибудь зацепка, вернусь за вами.
Группа собиралась в патио на ужин. С грохотом двигались стулья по изразцовому полу, доносилась оживленная болтовня.
Леди Чартерис Браун открыла сумку и протянула Эмме пачку фотографий, которую носила с собой. Это были разные фотографии, по несколько штук каждой. Алтея задумчивая и серьезная на студийном портрете. Алтея у моря в летнем платье. Последняя фотография Алтеи, сделанная как раз перед ее исчезновением — в толстом свитере за рулем учебной машины. Разные выражения одного и того же юного лица. Карие глаза, холодно смотрящие прямо в камеру, вздернутый нос, нижняя губа, контур которой говорил о решительном характере. Значило ли это хоть что-нибудь для кого-нибудь здесь, в Аджио Стефаносе.
— Маленькая машина, которую я купила, когда хотела сделать ей сюрприз, все еще стоит у меня в гараже, — сказала леди Чартерис Браун. — Алтея ее так и не увидела.
Она с трудом поднялась.
— Я согласна, что завтра нужно проехать по отелям. И ты должна будешь вести переговоры. Но я еду с тобой! Спускайся вниз к завтраку ровно в восемь часов. Сейчас я иду в постель. Нет, — возразила она, когда Эмма подскочила проводить ее. — Я еще вполне способна самостоятельно найти свой номер и открыть дверь. Спокойной ночи!
Эмма наблюдала, как она прокладывает себе дорогу к двери. Прямая спина, в шелковом платье в цветочек, не имевшем возраста. Когда старушка подошла к выходу, светловолосый молодой человек, который вел группу, распахнул перед ней двери и галантно отошел чуть в сторону, пропуская ее.
— Спокойной ночи, леди Чартерис Браун, — сказал он, приветственно кивая головой, посмотрел поверх нее на Эмму и радостно улыбнулся.
— Привет, — сказал он. — Я собираю свое стадо. Очень жаль, что ты не одна из моих овечек.
— Как вы узнали ее имя?
— О, — он подмигнул и его широкая улыбка обнажила сверкающие белые зубы. — Об этом стоит поговорить. Еще раз жаль, что вы пробудете всего три дня.
Противореча сама себе, Эмма улыбнулась: — А сколько ты здесь пробудешь?
— Все лето. Не со своей этой толпой, слава Богу! Каждую неделю — новая группа. Это убийство не должно превышать запланированные сроки.