Клифф не мог удержаться от смеха. Ей так шел стыдливый румянец. Или это загар?
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, стараясь говорить как можно более ровным тоном, несмотря на то что сердце готово было выскочить у него из груди.
— Плаваю! — выкрикнула Линн, поднимая новый фонтан брызг. — И, между прочим, я раздета. — Она смущенно прикрыла руками грудь.
— Между прочим, я тоже, — сообщил Клифф. — Что же нам теперь делать? Может, ты закроешь глаза, а я выйду и обмотаюсь полотенцем? Или ты хочешь быть первой?
— Мне все равно, — ответила Линн, но тут же зажмурилась и отвернулась.
— А может, продолжим купаться, — предложил Клифф. — Мы же не в первый раз видим друг друга в таком виде, верно?
Всплески прекратились, и взору Клиффа явилось ее стройное тело, божественно сиявшее под водой, подернутой легкой рябью. Только грудь, которую она стыдливо прикрывала рукой, оставалась на поверхности.
Линн снова повернулась к нему, в глазах ее читалось смятение, растерянность.
— Я не думала, что так все получится! Клифф, поверь мне. Я не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, как будто я нарочно все подстроила, чтобы... чтобы соблазнить тебя. Я собиралась быстренько окунуться, потом одеться... О Боже, ты не веришь мне. — Из груди у нее вырвался жалобный стон, и ему захотелось обнять ее. — Прости меня, Клифф. Все как той ночью, во время грозы...
Клифф взял Линн за запястье и, отведя в сторону ее руку, заглянул в глаза.
— Ты соблазняешь меня даже тогда, когда не сознаешь этого, — сказал он. — Ты соблазняешь меня одним своим существованием.
Поддерживая ладонью ее грудь, он наклонился и стал губами собирать капли воды с сосков. Линн сдавленно вскрикнула и откинула голову на верхнюю ступеньку. Золотисто-каштановые пряди рассыпались по воде, словно щупальца морского анемона. Клифф приподнял ей голову и поцеловал в губы.
— Боже мой, Линн, — задыхаясь промолвил он, — ты неотразима.
— Не знаю, — прошептала она. — Но ты точно неотразим. Устоять невозможно.
— Ты бы хотела устоять? — Губы ее дрогнули.
— Нет.
— Поэтому ты и приехала вместо Кима? — В глазах ее отразилось негодование.
— Я же сказала тебе, что это случайность. Я приехала, потому что Грант попросил меня об этом. У Кима заболела мать.
— Мне стыдно сознаться, но я рад этому, — с улыбкой произнес он, продолжая ласкать ее шею, плечи, грудь.
Линн улыбнулась, чувствуя, как набухают, твердеют ее соски под его нежными прикосновениями.
— Я чувствую себя не менее виноватой, чем ты, — вполголоса проронила она.
— Нет-нет, тебе не в чем себя упрекнуть. А вот мне самое место в аду. Но я ничего не могу с собой поделать. После той ночи я хочу тебя каждый час, каждую минуту. Желание буквально снедает меня.