Я не могу продолжать жить так, как живу сейчас, в состоянии неопределенности — ни жена, ни вдова, просто сама по себе... Если уж мне суждено остаться одной, я должна чувствовать себя полностью свободной, чтобы попытаться заново построить свою жизнь. Долгое время я тешила себя надеждой, что ты примешь правду такой, какая она есть, и все же признаешь сына своим. Но я больше не могу ждать. Я должна стать свободной и независимой.
— Свободной? Неужели ты думаешь, что мы когда-нибудь сможем стать свободными друг от друга?
— Да. — Сомнение в ее голосе уступило место непоколебимой уверенности. — Мы должны. Я должна.
— Я понимаю, — устало проронил он. — Но мне не хотелось, чтобы эти слова звучали из твоих уст. — Он невесело рассмеялся, и ей показалось, что он смеется не столько над ней, сколько над самим собой. — Ты хотя бы отдаешь себе отчет, насколько нелепа вся эта ситуация: ты сидишь здесь и требуешь развода у мужа, с которым только что готова была предаться любви?
Линн вспылила.
— А ты отдаешь себе отчет, насколько нелепа была вся моя жизнь последние четырнадцать месяцев? Быть замужем за человеком, который отказался от семьи, когда его сыну едва исполнился месяц?
От ее внимания не ускользнуло уже знакомое ей выражение холодной отчужденности, поэтому она решила сменить тему.
— Почему ты не отвечал на мои письма, Клифф? — спросила она.
— Ты хоть знала, что я искал тебя? Что с прошлого августа — год, Линн, целый год — я понятия не имел, где ты? Наконец ты соизволила связаться со мной, и какой адрес ты мне даешь? Почтового ящика! Я должен писать на почтовый ящик или звонить какому-то адвокату. Ты не оставляешь ни своего адреса, ни номера телефона, как будто опасаешься, что я снова буду домогаться тебя.
— Если я чего-то и опасалась, так только не твоих домогательств.
Клифф горько усмехнулся. Он пересек комнату и, несмотря на то что был в мокрых шортах, сел на диван. Он сидел, подавшись вперед, опершись локтями о колени, и смотрел на Линн из-под насупленных бровей.
— Как видно, напрасно.
Линн сокрушенно вздохнула.
— Я тебя умоляю, то, что произошло между нами в патио, не имеет ничего общего с домогательствами! Согласна, нам не надо было заниматься любовью...
— Едва ли это можно назвать любовью. Возможно, пролог, но...
Линн, не слушая его, продолжала:
— ...Но я знала, чего я хочу, так же как и ты. Я отдавала себе отчет, где я и с кем, и могла, если бы захотела, остановить тебя. Так что не переживай. Я не буду кричать на каждом углу о попытке изнасилования. — Она смерила его долгим, пристальным взглядом. — И еще одно на всякий случай, если ты вдруг запамятовал: это ты бросил меня, ты.