Алик пошел на сближение.
«Главное, не терять независимости!» – думал он. Прошел мимо.
Иванов-Петров лежал на спине. Алик влез по пояс в воду, окунулся, пошел обратно, небрежно хлопая ладонью по воде.
«Полная независимость», – думал он. Остановился над распростертым на песке телом и сказал громко:
– Ба, да это, кажется Иванов-Петров!
Сценарист вздрогнул, но глаза не открыл. Алик растерялся.
– Ба, да это кажется Иванов-Петров! – сказал потише. Сценарист открыл глаза.
– Привет! – сказал Алик и плюхнулся на песок рядом.
Иванов-Петров протянул ему руку.
– Давно здесь? – спросил Алик независимо, может быть, даже несколько покровительственно.
– Первый день.
– Творческая командировка? Или конференция?
– Да нет, брат, – виновато сказал Иванов-Петров, – жиры сгонять приехал. Засиделся. Думаю тут погулять, в теннис поиграть.
– Дело! – одобрительно сказал Алик.
– Ты меня прости, брат, – замялся кинодеятель, – память у меня что-то стала слабеть. Сорока еще нет, понимаешь ли, а вот… Ты в каком жанре трудишься?
– Почти во всех, – ответил Алик и с ужасом взглянул на Иванова-Петрова. – В основном сценарии. Думаю стать киносценаристом.
– Тяжело, – вздохнула знаменитость.
– Можно вам показать? – Алик независимо усмехнулся. – В порядке шефства посмотрите мои работы?
– Давай, брат, – снова вздохнул Иванов-Петров.
***
Юрка плыл под водой. Он дышал через трубку и смотрел вниз – песчаное и словно гофрированное дно. По дну скользила его тень, похожая на самолет.
Перед самым носом, блестя, точно металлическая пыль, прошла стайка мелюзги.
Внизу шмыгнула стайка мелочи покрупнее.
«Тюлька, – подумал Юрка. – Четыре рубля килограмм».
Дно было совершенно чистое: ни кустика, ни камушка. Черта с два подстрелишь на таком дне! Все равно, что охотиться в парке культуры. Тоже мне Янсонс, знаток природы, куда привез! Ага, кажется, начинается! Внизу появились валуны и лужайки темно-зеленого мха, потом пошли какие-то кустики.
Юрка посмотрел наверх. Там все сияло ярко и вызывающе. Здесь был другой, мягкий и вкрадчивый, мир. Юрка чувствовал все свое тело, легко проникшее с этот чужой мир. Он чувствовал себя гордым и мощным, как никогда, представителем воздуха и земли в этой иной стихии. Честно говоря, он ни разу в жизни не охотился под водой и, если уж совсем начистоту, впервые плавал с ластами и в маске. Но с детства он был страшно уверен в себе, считал, что любое дело ему по плечу. В пятом классе на уроке физкультуры он забрался на большой трамплин, как будто это было для него самое привычное дело. На баскетбольной площадке он чаще всех бросал по кольцу из любого положения. Он был самым высоким в классе, самым сильным, и он был кандидатом в сборную молодежную.