Айзек Азимов
Когда-нибудь
Pастянувшись на циновке, подперев подбородок маленькой ладошкой, Никколо Мазетти в тоске и отчаянии слушал Барда. Он готов был разреветься - слезы подступали к глазам. Не будь он один в доме, он, конечно, никогда не позволил бы себе такой роскоши - ведь ему было уже одиннадцать.
Бард рассказывал: "Давным-давно в самой чаще дремучего леса жил-был бедный дровосек. У него было две дочери, а жена его - их мать - давно умерла. Обе дочери - писаные красавицы. У старшей дочери волосы были чернее воронова крыла, а у младшей - золотые и блестящие, как солнце в осенний вечер.
По вечерам, когда девушки поджидали отца с работы домой, старшая сестра садилась у зеркала и заводила песню..."
Но о чем она пела, Никколо расслышать не успел, потому что в это самое время под окном раздался крик:
- Эй, Ники!
Никколо быстро вытер глаза и бросился к окну.
- Привет, Пол! - прокричал он в ответ.
Пол Лэб взволнованно махал руками. Он был худее Никколо и ростом пониже, хотя и на полгода старше. Он часто моргал - верный признак того, что он очень взволнован.
- Эй, Ники, открывай скорей! У меня - идея, нет - полторы идеи! Ты только послушай!
Он быстро оглянулся - видимо, испугался, как бы кто-нибудь, не дай бог, не услышал. Но во дворике было пусто - ни души. На всякий случай он повторил шепотом:
- Потрясающая идея.
- Ладно, сейчас открою.
А Бард продолжал как ни в чем не бывало, не зная, что Никколо уже не слушает его. И когда вошел Пол, изрек: "...И тогда лев сказал: "Если ты сумеешь отыскать для меня потерянное яйцо птицы, что только раз в десять лет пролетает над Горой Из Слоновой Кости, то..."
Пол удивленно вздернул брови:
- Ты что, Барда слушаешь? Вот не знал, что у тебя есть!
Никколо густо покраснел.
- Этого-то? - спросил он как можно более небрежно. - Это так, развалина старющая. Я его слушал, когда маленький был. Дрянь жуткая.
И он сердито пнул Барда носком ботинка. Потрескавшийся и выцветший пластик корпуса являл собой жалкое зрелище.
От удара динамик Барда отключился, на секунду голос его захлебнулся, но затем продолжил повествование: "...через год и один день, когда железные башмаки износились, принцесса остановилась у обочины..."
- Ох, ну и древняя же это модель, - презрительно процедил Пол, смерив Барда уничижительным взглядом.
Никколо и сам был от Барда не в восторге, но когда другие ругают твои вещи, даже если они тебе и самому не нравятся... Он даже пожалел о том, что впустил Пола, не выключив предварительно Барда и не водворив его на привычное место - в подвал. Он ведь, собственно, и притащил его сюда только потому, что с отцом сегодня так неудачно поговорил. А Бард оказался жутким занудой - что толку было волочь его сюда, когда и так было ясно.
