– Я рекомендую вам экстракорпоральное оплодотворение, – сказала врач, уже довольно немолодая стройная женщина, с искусно наложенным макияжем и короткой стрижкой, что-то записывая в карточку.
– Но неужели больше нет никаких вариантов? – спросила я упавшим голосом. Я, в общем-то, ожидала подобного заключения, но все равно слова доктора прозвучали как приговор. Преступник во время суда по делу с неопровержимыми уликами уже не верит, что его могут оправдать, освободить в зале суда. Но все равно слова «приговаривается к…» отзываются в сердце жутким, беспощадным холодом кафельных стен, железных скамеек и ледяных, жестоких взглядов сотен отчаявшихся, озлобленных людей, которые ждут его за гранью, за дверью зала суда.
Врач мельком взглянула на меня, вздохнула и продолжала писать.
– Смотрите, вы уже сделали четыре лапароскопические операции, и без результата, значит, спайки в маточных трубах изменили их подвижность. К сожалению, такой процесс необратим, однако, раз у вашего супруга все в порядке, ЭКО – это ваш шанс.
– У меня уже было одно неудачное ЭКО два года назад, – сказала я, стараясь отогнать мучительные воспоминания. – Получится ли в этот раз?
– Лариса Викторовна, ну, я не Господь Бог, шансы есть всегда, – ее мобильный телефон завибрировал, она нажала какую-то кнопку, видимо, отключила, – вероятность забеременеть за одну процедуру около двадцати процентов. У некоторых получается с первого раза, некоторые делают не одну попытку, главное – не терять надежды.
Я почувствовала, что мои глаза наполняются слезами. Семь долгих лет меня сопровождала эта надежда. Она иногда уходила после новых и новых неудачных попыток забеременеть, после ссор и скандалов. Надежда покидала меня гордо, громко хлопая дверью, но потом снова возвращалась – робко, неуверенно, стыдливо, как мальчик на картине «Опять двойка». «А может быть, если бы я не пошла тогда в двадцать лет в то кафе, просто от скуки, тоски и неуверенности в себе, не выпила так много с теми ребятами, не было бы того изнасилования, проклятых инфекций, моему ребенку было бы сейчас уже семь лет. Хотя инфекции у пятидесяти процентов людей, они бывают врожденными, вспомни, что говорила психотерапевт, что эти мысли неконструктивны, никто не может избежать ошибок».
– Никто не может избежать ошибок, – пробормотала я.
