Однажды… Не по точности употребляю я это слово, относящееся ко времени. Отсутствие определенных понятий в чувственной человеческой жизни понуждает меня прибегнуть к подобного рода упрощению. Образы земные недостаточны для описания ангелов, ибо в человеческой жизни даже нет намека на то, что в пакибытие уготовил Господь любящим Его. Но обращаюсь я к немощи людской, поэтому мои ущербные описания могут оказаться вполне достаточными для нее. Итак, однажды, беседуя с Енохом, я возжелал больших откровений и спросил его:
— Как будет пребывать Господь после своего вочеловечивания, крестной смерти и вознесения на небо?
И получил ответ:
— В Троице, Которая равна Единице, сядет одесную Бога-Отца. — Я был прилежен в слушании Еноха, но порой не понимал открытые ему тайны, однако внимал не вкусившему смерти человеку и умолял его привести меня к тому, к чему влекло меня мое желание.
— Что значит сидеть одесную Бога-Отца? Ведь Он не занимает какого-нибудь определенного места?
Исполненные мудрости мысли ангела здесь, на небе, по воле Господа могут быть высвечены в несказанном свете и стать достоянием всех бесплотных умов. Я познакомился с Енохом именно по его проявленным мыслям — возникли вопросы, и Енох снизошел до меня, посетил мое небесное жилище. Обитаю я в возвышенной местности, которую на земле с небольшой натяжкой можно было бы назвать горами, живу в огромном красивом камне. Когда подлетаешь к нему снизу, по форме он напоминает… впрочем, на земле нет этому понятия. Согласно с моим внутренним миром, живу я один, а такие отшельники, как я, в чем-то выше многих из ангелов, но я не понимаю своей исключительности и отношусь к ней как к не проявленной заботе Господа обо мне. Многие ангелы живут так же скромно, как и я, даже скромнее меня, хотя Божья любовь в них намного превышает ту, которую я способен вместить в себя. Я наслаждаюсь духом умеренности своего жилища. И опять повторяюсь: все, что я описываю, неизреченно на человеческом языке и верно лишь в каком-то ничтожном приближении. Судя по моему жилищу, мой внутренний мир не так богат, как у многих из ангелов, но я наслаждаюсь своими небесными пещерными покоями, и они радуют мой дух. И если верно утверждение, что жилища ангелов символ их любви, то моя любовь тиха. Но это любовь.
Иногда я посещал Еноха. Обычно я появлялся у него не сразу, а, преодолевая некое духовное пространство, не спеша шел по созданному Енохом миру, точнее, мирам. Я улыбаюсь от беспомощности объяснить людям род небесных занятий Еноха. Пожалуй, скажу только: своей молитвой он помогает Господу творить мир невидимый, мир духовный, пакибытие. Он сотворец Господу. В этом отличие человека от ангела. Иногда я заставал Еноха пишущим. Писал он от руки, писал легко, ибо рука его, знавшая трудность выбора слов в земной жизни, здесь ничего подобного не испытывала. У меня есть несколько посланий Еноха, и, когда я перечитываю их, то слышу его голос, мощный и мягкий. В соответствии с духовным состоянием Еноха его небесные обители менялись. Он жил на островах в море, в горах, в пустынных оазисах и на лесистых холмах. В его небесных обителях всегда были книжные свитки, пергаменты, папирусы, исписанные человеческими буквами.
