Кажется, нет ничего проще, чем изложение любой истории с еe начала. Однако часто получается так, что найти это начало оказывается совсем не просто. И тогда приходится начинать повествование издалека, с ничего не значащего, на первый взгляд, эпизода.
Случился этот «эпизод» несколько лет назад, в середине октября, когда я, будто чумной, носился по заводу, собирая бумаги, необходимые для оформления ученического отпуска. Занятие это, довольно утомительное, стало уже привычным как для меня, так и для всего цеха, поэтому просьба Ивана Юртайкина не показалась мне странной. Всякий раз, когда я ехал на сессию в Литературный институт, кто-нибудь обращался ко мне с просьбой: к кому-то зайти, кому-то что-нибудь передать, приобрести в фирменном магазине (адрес которого напечатан на рекламном листочке) дефицитную у нас в городе продукцию…
— Ты в Москве долго будешь? — спросил Иван.
— Три недели, — ответил я. — Осенью всегда три недели. Весной — месяц.
— В общежитии будешь жить?
Я кивнул: «Как обычно».
— А метро «Новослободская» далеко оттуда?
— Две станции. Как раз между общагой и институтом.
— А улицу Фадеева знаешь?
Я не знал, но сказал, что смогу найти. Потому что по Москве всегда хожу с карманным атласом. Иван обрадовался и изложил мне свою просьбу. Дело оказалось в том, что тридцать с лишним лет назад Ивану делали в Москве операцию на головном мозге: удаляли опухоль.
— В институте имени Бурденко, — уточнил он. — Еще пацаном был, в хоккей зимой играл: упал. Затылком ударился, аж сознание потерял! А потом, через пару лет — голова начала болеть, все сильней и сильней. Врачи посмотрели — велели меня в Москву везти, потому что такие операции только там делают.
Просьба Ивана заключалась в том, чтобы зайти в регистратуру этого самого института имени Бурденко и узнать, можно ли ему записаться туда на прием. И, если получится, записать его.
— Хирург Квитко, Лев Борисович. Если что, запомнишь? Я напишу на всякий случай. — Иван полез в карман за карандашом. — Мне тогда — после операции — велели на обследования приезжать не реже одного раза в год. А я съездил пару раз, да и бросил. Чего зря суетиться, коли голова не болит? Тут женился, дети пошли… Какие там обследования! — он махнул рукой, затем прибавил: — А теперь вот, полтинник стукнуло: о пенсии пора подумать. Может — мне льгота какая положена? Все ж — операция на черепе! Меня ведь даже в армию из-за этого не взяли!
Просьба Ивана трудной мне не показалась, и я с охотой пообещал сделать все, что смогу. Тем более что Ивана знал давно, и как человек он был мне вполне симпатичен.
