Над бескрайними просторами Черного моря гулял свежий, порывистый ветер. Тяжело ползли на восток низкие холодные тучи. Взлохмаченные и бесформенные, они беспрестанно секли горизонт косыми дождями.
А ветер крепчал и крепчал.
Полным вперед, разрезая крутую пенистую волну, шли на боевое задание два торпедных катера.
Барражируя над ними, звено истребителей «Яковлев-3» охраняло корабли от возможного налета вражеской авиации.
Один из самолетов уверенно вела гвардии капитан Наталья Быстрова. Озабоченный взгляд летчицы то и дело пробегал по приборам. Одновременно она следила за командиром и вторым ведомым, точно повторяя их маневры. Сегодня звено охраняло те же корабли и моряков, за которых однажды Наташе попало от заместителя командира по политической части майора Станицына. И Наташа невольно вспомнила тот памятный вылет, когда она, зажатая «мессершмиттами» и обстрелянная ими с двух сторон, не приняв боя, скрылась в облаках. Корабли на некоторое время остались без прикрытия. Немецкие бомбардировщики ринулись было в атаку. Спас дело лейтенант Мегрелишвили. Он сбил один «мессер», прорвался к «юнкерсам» и вместе с командиром звена Никитиным не позволил им сбросить бомбы на корабли.
Разговор с замполитом был короток и суров.
— Как прикажете понимать ваше поведение? — спросил Станицын без всяких предисловий.
— Мне показалось, что я не справлюсь и…
— Могу погибнуть, — перебил замполит. — Так? Восхитительно! Чудесно! Мысль вполне достойная летчика!.. В первую очередь — забота о собственной персоне! И полное пренебрежение к воинскому долгу!.. Разве можно было забыть о моряках, которых вам приказали охранять?!
— Нельзя, — с трудом прошептала Наташа.
— Хорошо, что сознаете… — Станицын задумался, потом неожиданно спросил: — А вы видели их вблизи, моряков-то?
— Нет. Только издали, сверху…
— То-то, что «издали» и «сверху»! А вблизи-то они как мы с вами. Посмотрите на них не «сверху». Познакомьтесь. Уверен, вы поймете, как недостойно повели себя в бою.
Наташа вспыхнула. Краска залила ее лицо, на глаза навернулись слезы. Наташа стояла перед Станицыным и, сдерживая себя, покусывала губы. Потом глухо произнесла:
— Да, Яков Иванович, я совершила отвратительный, позорный для воина поступок и готова понести любое наказание. Обещаю, больше никогда подобное не повторится.
— Верю, Наташа. Иди, успокойся, подумай обо всем. Пойми, дело не в наказании. Все гораздо сложнее. А наказывать тебя никто не собирается…
И вот Наташа со своими товарищами по звену вновь над кораблями, чей успех в боевой операции зависит и от ее мужества, внимания, расторопности.
