Девять врат. Таинства хасидов

Для того чтобы написать эту книгу, моему брату Иржи Лангеру пришлось перенестись из реальности двадцатого столетия в мистическую и экстатическую атмосферу Средневековья. И отнюдь не метафизически, на крыльях фантазии. Напротив, все началось с насущной необходимости: покупки на пражском вокзале проездного билета в какое-то неведомое местечко Восточной Галиции. В те поры сделать это было совсем просто — не требовалось никаких формальностей, ибо Чехия тогда была частью Австро-Венгерской империи, соединявшей различные удаленные одни от других земли, народы и уровни цивилизации. Таким образом, Иржи, проехав в грязном поезде, за одни сутки — или, возможно, чуть дольше — очутился на востоке, в пятистах километрах от дома, отброшенный в прошлое на два, а то и на пять столетий назад. Шел 1913 год.

Юноша из прекрасного города Праги, рожденный в еврейской семье, привыкшей к атмосфере и ко всем благам городской жизни начала двадцатого столетия, вдруг оказался среди единоверцев — маленького народца, обитавшего в полной изоляции, за некоей внутренней стеной, непроницаемой для времени и внешнего мира. Эти люди жили по законам своей религии, своего языка, своих традиций, своей собственной истории, только им присущей образованности, жили по старинным обычаям со своими спорами и раздорами, суевериями и косностью. Многое из перечисленного относилось к временам четырехтысячелетней давности. Они отвергали все духовное и материальное, что могла бы им дать современная цивилизация, отвергали среду, как ближайшую, так и отдаленную, чураясь всех тех практических выгод, которые принес с собой новый век. Его открытия закончились для них, пожалуй, книгопечатанием и приятным ароматом нюхательного табака. Целые группы самых набожных хасидов пребывали в постоянном мистическом трансе и восторженном экстазе, вне времени, вне пространства и материи. Приехать к этим удивительным людям отнюдь не составляло труда, но оказаться с ними лицом к лицу, раствориться в их среде, жить их жизнью и проникнуться духом самых истовых из них, чтобы в конечном счете могла возникнуть эта правдивая книга, — для моего брата Иржи это была трудная и долгая дорога.

С начала двадцатого века у большинства еврейских семей Центральной Европы складывались довольно прохладные отношения с религией. Образ жизни, когда религия играла еще большую роль, окончился в век наших дедушек. Мой дед со стороны отца жил в горной деревне, носившей название Старое Ранско. Деревня когда-то возникла рядом с металлургическим заводом, от которого ко времени моего детства остались лишь одни развалины. Завод этот основал кардинал Дитрих Штайн в середине семнадцатого века и привез с собой из Голландии в деревню своего «придворного еврея». Это был наш самый выдающийся предок, и вся наша семья более двухсот пятидесяти лет жила в одной и той же деревне и в одном и том же доме.