Юнглинг

Осознал я себя через полгода после рождения. Неприятное, помнится, было, время. Начнем с того, что я никогда, не любил молоко. Особенно парное, прямо из, так сказать… организма. Теплое… бр-р-р. Прибавьте к этому проблемы со зрением, слухом, непониманием окружающего, непривычным размером окружающих, и никакой коммуникабельности. Ах да, я даже в сортир нормально сходить не мог. Срать под себя, это… м-м-мать его так, я зря вспомнил. Ко всему прочему, я еще и эмоции родителей ощущал. Хорошо хоть, только их. А учитывая, что в прошлой жизни, ничего подобного за собой не замечал, и распознать ничего не мог, то можете себе представить, всю степень моего комфорта. Я даже просто полежать и поизучать потолок, толком не мог. Только ночью и успокаивался. Благо с годами, эта способность… притуплялась. Что тут еще сказать? Примерно до двух-двух с половиной лет, у моего нового тела, было всего две эмоции — смех и плачь. Зашибись, я с родаками общался.

Но все плохое, как и хорошое, к слову, рано или поздно заканчивается. Просто мы не всегда этот переход замечаем. Люди, что с нас взять, как тараканы, ко всему приспосабливаемся. Короче прошли и мои грудничковые времена. Не скажу, что все стало офигенно, но, то, что проще — факт. Как только тело достаточно окрепло, я начал учиться ходить. И смех, и грех. Но в целом, это как на велосипеде кататься. Только дольше.

— Ну же малыш, — вещал отец, держа меня за руки, — ножкой раз, ножкой два.

Иди ты в жопу громила! Какие на хрен ножки? Это культяпки. Ку-ль-тяп-ки!

— Иди ко мне мой дорогой. Иди к мамочке.

А не пошла бы, лучше, ты ко мне. Эх, блин, если бы не ваши эмоции, послал бы я вас, далеко и надолго.

Тренироваться приходилось ночью. Эти родительские сюси-пуси, кроме того что не помогали, еще и сильно выбешивали.

До того как я стал нормально видеть, я думал что попал толи в прошлое, толи в какой-то другой мир средневековья — уж больно архаичные одеяния носили родители. Туники, плащи, какие-то невыразительные платья. Домик наш, тоже, на современный не походил — скорей хобичья нора, какая-то. В оправдание, могу сказать, что не так уж и часто меня выносили за пределы детской. Так что, осознавать свою неправоту, я начал лишь впервые попав на нашу кухню. Где услышал водопровод. Смеситель, сцука, отсутствовал, и все что я видел, была раковина. А вот звук то льющейся, то нет воды, я слышал. А потом, батя купил на кухню какой-то агрегат, который мыл посуду. Вообще-то он делал не только это, но первое, и единственное, что я увидел по началу, была именно мойка посуды.