Корабль уродов, где твой штурвал и снасть?
Я так боюсь упасть в морскую воду;
Корабль уродов, что ты готовишь мне,
Гибель в морской волне или свободу?
Борис Гребенщиков «Корабль уродов»
На экране крупным планом появляется лист бумаги и рука, держащая старомодную перьевую ручку.
«Пользуясь случаем, хочу сказать»… — выводит рука каллиграфическим почерком. Слышны шаги: кто-то вбегает в комнату, но зритель не видит, кто.
— Папа! Папа! — звучит радостный детский голос — посмотри, что я нашел!
Раздается оглушительный взрыв. На экране огонь. Титры.
Вот такая вот глава.
Раз мир бардак,
То судьи сутенеры.
Подглава 1
Комната размером 4х5. Стены оклеены бледными однотонными обоями. Пол (ДВП) окрашен в абрикосовый цвет. Окно зашторено. С потолка свисает старомодная дурацкая люстра с какими-то аляповатыми ангелочками с дебильными лицами. Горит электрический свет. У противоположной от окна стены стоит большая кровать. На кровати сидит маленький тщедушный очкарик. Его лицо и фигура не дают ни малейшего представления о национальной принадлежности данного субъекта. На кровати «у стеночки» кто-то лежит, укрывшись с головой одеялом. Кроме них в комнате еще один человек: уборщик. Нелепая жертва юмора создателя. Высокий, тощий, лысый. На некрасивом лице полное отсутствие какого-либо выражения. Уборщик меланхолично работает шваброй. Слева под мышкой он зачем-то держит скейтборд, который, несомненно, мешает ему работать.
— … Лена и Надя, — рассказывает уборщику очкарик, — милые, нежные, ласковые, красивые, очаровательные, мечтательные, завораживающие, магические, ошеломляющие…
Уборщик с отсутствующим видом трет один и тот же участок пола. Он даже не делает вид, что слушает.
— А хочешь, я тебе их найду? — говорит вдруг уборщик, когда количество эпитетов вдвое превышает официально установленное количество слов в русском языке, и когда вероятный или гипотетический зритель (лучше зрители) уже отчаялся дождаться хоть какого-нибудь развития событий.
— Ты? — удивился очкарик?
— Ну да. А почему бы и нет?
— Шутишь?
— Мне за это не платят.
— Да… конечно… сейчас.
Очкарик выуживает из-под кровати мятые пыльные брюки, роется в карманах.
— Держи, — говорит он, протягивая уборщику мятую купюру.
Уборщик берет деньги, расправляет…
— Это что? — спрашивает он.
— Я… ты не думай… — мямлит очкарик.
— Ты дал мне червонец! Что может быть оскорбительней для порядочного человека!
— У меня больше нет. Зарплату задерживают до понедельника.
— Дай, — приказывает уборщик, вырывая у очкарика из рук брюки. При этом скейтборд падает на пол.
