Не запирайте вашу дверь

Выкопанная мною яма оказалась слишком глубокой и какой-то подозрительно прямоугольной. Как раз под гроб. «Пациент долго болел и в конце концов умер», — весьма некстати пришла мне в голову где-то прочитанная фраза.

Нет, я не собиралась закапывать покойника. Моя «пациентка» была живой, ей было два года, звали ее «рябина обыкновенная», и выросла она в соседнем лесу. Я всего лишь хотела посадить ее на постоянное место жительства, вернее, на постоянное место роста. Постепенно она превратится в роскошное дерево и украсит мой сад; осенью она будет шуршать облетающими листьями, а зимой — кормить ягодами прилетающих к ней в гости птиц. Через несколько лет никто и не вспомнит, что в девяносто первом году — тысяча девятьсот девяносто первом — она была участницей одной очень необычной истории.

История эта началась с письма. Точнее, началась она раньше — когда я, превратившись из москвички в подмосковного фермера, взяла в аренду участок земли и засеяла его лекарственными травами.

В тот вторник, проезжая мимо почтового ящика, стоящего на столбике у шоссе, я вынула из него пачку газет за прошедшую неделю и увидела тоненький конверт без обратного адреса. Особых подозрений он у меня не вызвал. Потом прочитаю, решила я и бросила почту на заднее сидение машины.

До вечера я занималась разными делами, например засыпала яму под окном. Представляете девушку, засыпающую яму? Потом поливала клумбу. Потом еще что-то делала. А за ужином наконец достала письмо.

«Если тебе дорога жизнь, готовь пятьсот долларов», — прочитала я. Прочитала и… чуть чаем не захлебнулась.

Откашлявшись, я уставилась на лист бумаги. Боже мой, что это? Неужели это мне?! Еще раз посмотрела на конверт: да, на нем мои имя и фамилия. И адрес мой. Ну-ка, что там еще написано?

«В субботу, тринадцатого июля, ты должна отвезти деньги в Москву — на электричке. Тебя будут ждать на вокзале. И чтобы без фокусов, иначе…»

Что иначе — сказано не было. Видимо, это предлагали придумать мне самой. Обычно я на фантазию не жалуюсь, но тут она работать отказалась. Наотрез.

— Что за глупый розыгрыш?! — вслух возмутилась я. — С чего это вдруг я повезу кому-то деньги, да еще на электричке?! Какой идиот это придумал?! Может, еще и пешком отнести?!

Лежавшая у двери собака, рыжий спаниель по кличке Гамма, подняла морду и преданно посмотрела мне в глаза. Словно говорила: «Что бы ни случилось, хозяйка, я тебя не брошу!»

— Хотелось бы, конечно, знать, кто из моих знакомых до этого додумался, — с легким раздражением произнесла я, обращаясь к собаке. — И что с ним, с этим идиотом, за это сделать?