И куда только запропастился этот несносный кот?!
Мария Петровна уже второй час ходила по квартире, заглядывая в углы, под диваны, кровати, в кладовку, под ванную, даже «чёрный ход» проверила. Квартира была старая, большая, пережившая Гражданскую войну и блокаду, с многочисленными комнатами и комнатками, в которых когда-то жила прислуга, и чтобы проверить все углы в ней, потребовался бы не один час. В квартире было много окон, выходящих на улицу, большинство из них смотрели во двор и два окна – из туалета и кладовки – никогда не открывались по причине выхода в глухой «колодец» между домами. Когда-то в былые времена этот «колодец» чистили дворники, татары, но потом все про него начисто забыли.
Мария Петровна несколько раз выглядывала на улицу и с ужасом смотрела на асфальт под окнами, боясь увидеть там лежащего любимца, но там всё было чисто, во всяком случае, котов не было. Вздохнув, она взяла швабру и в очередной раз пошла проверять все углы. Кот как сквозь землю провалился.
«Что же я скажу Ванечке, когда он приедет от бабушки?» – с ужасом подумала Мария Петровна, и ей захотелось заплакать. Хуже всего было состояние полной бредовости происходящего, она несколько раз ущипнула себя и потрясла головой. Может, ей показалось, что кот исчез? Или это глупый сон, который сейчас кончится, и она проснётся и увидит живого и здорового кота, который был неотъемлемой частью семьи и квартиры?
Дело в том, что кот не имел привычки куда-то отлучаться, даже на даче сидел в доме и усиленно ленился, глядя, как соседские коты ловят мышей на его территории. Самое большее, на что он был способен сам, это выкатить яйцо из пакета, аккуратно лапкой подтолкнуть к краю стола, сбросить на пол и вылизать его на полу досуха.
Барские замашки появились у него с рождения, и всю жизнь он любезно позволял за собой всем ухаживать. С семьёй, в которую он попал, ему очень повезло: его все искренне любили, восхищались, гладили, расчёсывали пушистую шёрстку, вкусно кормили, вывозили летом на дачу подышать свежим воздухом – ну чем не барская жизнь?
В наблюдательности ему было трудно отказать, он знал всё про всех членов своей семьи, но говорить он не умел, да и рассказать было некому, вот и приходилось просто наблюдать. Разве мог он предположить, что потом понадобится вспоминать каждое слово, сказанное обитателями квартиры?!
Вот так, в тихой полудрёме, и проходила жизнь Кота. Впрочем, и звали-то его Кот, или Котейка, но второе имя он считал унизительным, и просто его игнорировал, одним словом, не отзывался. На первое имя он тоже редко отзывался, только когда звали поесть. Сам он есть не просил, считал ниже своего достоинства и жил по принципу, когда-то услышанному во время вечернего чтения вслух интересных книг, «ничего не проси, сами придут и всё дадут». Было это сказано какой-то Маргарите каким-то Воландом, но это его интересовало в последнюю очередь.
