С самого первого дня нашей совместной с Элинор жизни на меня постоянно сыпались её упрёки. Мы ещё только спускались с крыльца церкви, а она уже подпихивала меня локтем и шипела:
— Фред, держи подбородок выше! И не сутулься!
Чуть позже, перед самым отъездом в свадебное путешествие, когда я укладывал чемоданы в багажник машины, она раз пять выбегала из дома только для того, чтобы напомнить мне о своей сумочке, которую я должен положить на заднее сиденье:
— Так мне будет проще её достать. Фред, ты слышал, что я сказала?
Пока мы ехали к бунгало, в котором собирались провести медовый месяц, она с недовольным видом комментировала мою причёску.
— Не разрешай подстригать тебе затылок так коротко! Тебе не идёт.
Мое мнение на этот счёт её совершенно не интересовало.
Тем не менее, мы прожили вместе более пяти лет. Пять лет, хотя порой мне кажется, что все сорок. И каждый день был полон упрёков и замечаний.
«Не забудь, что сегодня мы играем в бридж!»
«Не потеряй список необходимых покупок!»
«Ты уже позвонил в прачечную?»
И так день за днём, год за годом! Как-то на работе один из коллег попросил меня повторить поручение вслух, чтобы проверить, правильно ли я всё понял. В какой-то момент мне показалось, что я говорю с Элинор, и с размаху врезал несчастному по печёнке. Меня тогда чуть не уволили. В другой раз парень, торговавший на пляже хот-догами, отпустил в мой адрес реплику точь-в-точь из репертуара моей жены. Я за шкирку вытащил беднягу из-за прилавка и чуть не вытряс из него душу. Из полицейского участка меня отпустили только благодаря стараниям моего адвоката Джерри.
Что же касается Элинор, то она и не думала меняться.
«Фред, не стряхивай пепел на ковёр!»
«Не морщи лоб, когда со мной разговариваешь!»
Если бы она только могла видеть свою собственную физиономию! Точнее, эту кислую мину. Но однажды субботним утром, когда я только-только устроился перед телевизором, чтобы посмотреть развлекательную программу, она ворвалась в комнату и завизжала:
— Из-за этого жуткого шума я не слышу собственного голоса!
Тут моё терпение лопнуло, и я со всего размаха хватил Элинор по башке валявшимся на столе телефонным справочником. Не издав ни звука, моя жена рухнула на ковёр.
Когда передача закончилась, я взглянул на Элинор и увидел, что бедняжка бледна как мел и холодна как лёд. Я достал из холодильника бутылку свежего пива и задумался. Не следовало мне её бить, по крайней мере, так сильно. День был тёплым, а поскольку Элинор с каждой минутой становилась всё холодней, я пришел к печальному выводу, что она умерла. Я решил позвонить Джерри. Мы с ним знакомы с раннего детства, вместе ходили в школу. Потом Джерри окончил колледж и стал преуспевающим адвокатом, а также большим любителем давать советы. Что ж, раз так, то ему лучше знать, как поступить в сложившейся ситуации.
