Огромный диск паруса, уже наполненный гулявшим в мировом пространстве ветром, натянул оснастку. Через три минуты начнутся гонки, однако Джон Мертон чувствовал себя сейчас свободнее, спокойнее, чем когда-либо за весь истекший год. Что бы ни случилось после того, как Командор даст стартовый сигнал, приведет его «Диана» к победе или к поражению, исполнилась его заветная мечта. Отдав жизнь конструированию кораблей для других, сейчас он сам поведет свой корабль.
— До старта осталось две минуты, — возвестило радио. — Прошу подтвердить готовность.
Один за другим отозвались все капитаны. Мертон узнавал их по голосу: одни звучали напряженно, другие спокойно — голоса его друзей и соперников. Во всех четырех обитаемых мирах не наберется и двадцати человек, умеющих управлять солнечной яхтой, и все они были здесь, на старте или на борту сопровождающих кораблей, двигаясь по орбите, находившейся на расстоянии тридцати пяти тысяч километров от экватора.
— Номер седьмой, «Диана», к старту готов.
— Ответили все, от первого до седьмого, — Голос, доносившийся с судейского катера, звучал беспристрастно. — Осталась одна минута.
Мертон едва расслышал, эти слова: в последний раз проводил он проверку натяжения оснастки. Стрелки всех динамометров неподвижны; громадный парус туго натянут, его зеркальная поверхность дивно сверкает и переливается на солнце.
Парившему в невесомости у перископа Мертону казалось, что парус застилает все небо. Ничего удивительного: он раскинулся на 4,6 миллионов квадратных метров, соединяясь с капсулой тросами протяженностью около 160 километров. Огромное полотно, сшитое из всех парусов всех клипперов, перевозивших чай по китайским морям, скользя подобно облакам, не могло бы сравниться с единственным парусом, который подставила Солнцу «Диана». Однако прочностью он лишь немногим превосходил мыльный пузырь: эти пять квадратных километров алюминированного пластика имели в толщину всего лишь несколько миллионных сантиметра.
— Осталось десять секунд. Включить все системы телезаписи.
Вещь столь огромная и в то же время столь хрупкая не умещалась в мозгу. Еще труднее было представить, как это хрупкое зеркало лишь благодаря давлению падающего на него солнечного света способно отбуксировать их за пределы земного притяжения.
— … Пять, четыре, три, два, один, отдать концы!
Семь лезвий перерезали семь тонких тросов, соединявших яхты с кораблем — базой, где их собрали и снарядили в плавание.
До этого мгновения все они вместе кружили над Землей, твердо держа строй, а сейчас яхты бросятся врассыпную, словно гонимые ветром семена одуванчиков. Победа достанется тому, кто первым пройдет мимо Луны.
