— Татьяна Анатольевна, что главное в творчестве художника?
— Настоящий художник должен писать картины сердцем.
— То есть должен писать картины от всего сердца?
— Каждый понимает это по-своему.
— Вы много работаете в фэнтези-стиле. Почему и как вы выбрали этот стиль?
— Большинство людей в какой-то момент своего творчества проводят четкую черту, которая разграничивает сказочных, мифических персонажей и людей, но у некоторых, таких, как я, она остается размытой. Для людей, которые любят фантастические, а особенно сюрреалистические сюжеты, это вполне естественное развитие событий. Мне кажется, что этого мало сейчас в творческом мире, но, в общем, подобный стиль хорошо прослеживается в истории искусства (например, в эпоху возрождения). Для меня лично такой стиль стал наиболее естественным выражением эмоций и духа в форме сюрреалистических средневековых сюжетов, потому что, допустим, мир живых неотделим от мира мертвых. Я вижу больше сходств, чем различий между нами. И, скорее всего, у меня есть желание поделиться этим видением с другими в надежде, что они изменят свое видение мира, сделают его более широким.
— Вы рисуете в других стилях?
— Конечно! Мое творчество многообразно, я рисую в разных стилях. Спектр моих работ простирается от живописи до графики. Стили заметно отличаются от проекта к проекту. И мне нравится, когда получается справиться с темой, которую от меня требует заказчик. Моя страсть к познанию нового всегда приносит мне много художественных открытий.
— Какой у вас любимый цвет? Скажите, почему в ваших картинах преобладают разнообразные оттенки красного?
— Потому что это мой любимый цвет. К этому цвету, всей его широкой палитре я неравнодушна, каждый оттенок обладает своими преимуществами, и используется в той или иной ситуации. Но я в восторге от этого цвета, потому что чувства, эмоции, страсть доминируют в тематике моих картин и по моему мнению именно красный цвет наиболее полно отображает эти темы.
Из интервью художницы Татьяны Белявской журналу «Мольберт».
Телефон звучал пронзительно, настаивая, чтобы на звонок все же ответили. Павел проснулся сразу же, но подниматься не спешил. Никуда эти люди не денутся. Ну в конце концов, он им нужен, а не они ему. Ну, может просто не слышать. Зачем трезвонить без остановки.
Звонок не утихал. Даже ни разу не прервался. Он был каким-то злым и назойливым.
Павел вздохнул и стал нехотя подниматься. Тело несколько ломило. Телефон, новый, японский, с определителем номера звонящего — стоял на тумбочке в другом углу комнаты.
