В торопливых южных сумерках призывно мигал красный свет геленджнкского маяка. Быстроходный катер, сбрасывая ход, подходил к горловине бухты. Николай Гук стоял у правого борта, держась рукой за ванну, в которой на поролоновом матрасе, обтянутом полиэтиленовой пленкой, лежал Пират. Дельфин был совершенно спокоен, лишь изредка приподнимал голову, словно пытался разглядеть что-то в навалившейся на мир темноте. Внешне и Николай выглядел спокойным.
Прошли мыс Толстый с маяком, и открылась вся бухта, причудливо увешанная дрожащими огнями, которые подчеркивали черноту неба. Игрушкой висел в нем молодой месяц. Вправо от середины бухты сверкал костер прожекторов, освещавший отраженным от воды светом белые низкие борта и рубку, к которой приткнулась заякоренная плавучая клеть, уже готовая принять дельфинов. В ярких лучах прожекторов фантастично светилось, желтело под клетью песчаное дно с темными пятнами водорослей. На досках настила, закрепленных к понтонам, стоял Гиви в гидрокостюме — невысокая ладная фигура. Он махнул Николаю рукой и крикнул:
— Только сейчас закончил сборку. Представляешь?.. Ну, как вы там?
— Нормально, — хрипло ответил Гук.
Гиви всю вторую половину дня провел в воде, поднимаясь на борт лишь затем, чтобы сменить акваланг и растереть озябшее тело. Однако усталости он не чувствовал. Его все время подхлестывал страх, что к приходу дельфинов плавучая клеть не будет готова. Вынырнув и выплюнув загубник, он кричал вверх: «Эй, на борту, шевелись!..»
Никто из двенадцати человек команды сил не жалел. Все понимали, что к приходу катера, хоть кровь из носа, но плавучая клеть должна быть собрана. Когда корабельный радист в очередной раз выходил из радиорубки, все оборачивались к нему с одним вопросом: «Где они?» — «Прошли Сочи».
И они успели.
…Оба дельфина на брезентовых носилках были перенесены с катера на борт и оттуда спущены в плавучую клеть. Гиви, стоя на досках настила, стал кормить их, подавал несложные команды, которые животные четко выполняли, будто в бассейне дельфинария.
Потом он поднялся на судно.
— Его надо растереть спиртом, — сказал капитан Вахтанг Михайлович, наблюдавший, как и вся команда, за первым занятием с дельфинами.
В носовой части трюма была лаборатория с двумя жилыми каютами. Гук, пристроившись там у лабораторного стола, делал записи в журнал наблюдений. Гиви прошел к себе в каюту, заваленную оборудованием и одеждой. Докрасна растерся махровым полотенцем. Лег на койку, блаженно закрыл глаза. Тренированное, привыкшее к большим нагрузкам тело, расслабившись, сладко ныло. Гиви представил себе, как приятно, наверное, Пирату и Эльме снова почувствовать себя в море. И, может быть, в том блаженстве, с каким он вытянулся на койке, было не только удовлетворение от проделанной сегодня работы, вплотную приблизившей их к долгожданному эксперименту, но и радость за них, Пирата и Эльму, полюбившихся ему существ.
