Всю жизнь я был фальшивкой. Я не преувеличиваю. Практически все, что я все время делал — пытался создать определенное впечатление о себе. В основном чтобы понравиться или чтобы мной восхищались. Может, все немного сложнее. Но если свести к сути — чтобы нравиться, быть любимым. Чтобы мной восхищались, одобряли, аплодировали, все равно. Ты уловил суть. Я хорошо учился в школе, но глубоко внутри я старался не ради учебы и не ради того, чтобы стать лучше, а просто хорошо учился, получал пятерки, занимался спортом и хорошо играл свою роль. Чтобы потом показать людям отличную академсправку или письменные рекомендации в университеты. Мне не нравилось в школе, потому что я всегда боялся, что буду недостаточно хорош. Из-за страха я старался еще сильней, так что всегда хорошо справлялся и получал что хотел. Но когда я получал лучшую отметку, попадал в городскую сборную или Анджела Мид разрешала дотронуться до груди, не чувствовал ничего, кроме, может быть, страха, что у меня не получится это повторить. Не получу опять то, что хочу. Помню, как сидел в гостиной в подвале дома Анджелы Мид на диване, и она разрешила засунуть руку под ее блузку, и я даже не чувствовал живую мягкость ее груди или что-нибудь там еще, потому что все, что было в голове — «Теперь я тот, кто добрался с Мид до второй базы». Потом это казалось так печально. Это было в средней школе. Она была очень добросердечной, тихой, скромной, задумчивой девочкой — теперь она ветеринар, у нее своя клиника — а я ее даже не видел, не мог разглядеть ничего, кроме того, кем был сам в ее глазах, в глазах чирлидерши и, вероятно, второй или третьей самой желанной девушки в школе того года. Она была куда выше всего этого, за гранью юношеских рейтингов и фигни с популярностью, но я никогда не давал ей быть или не видел ее выше, хотя и цеплял личину человека, который может поддержать глубокую беседу и действительно хочет узнать и понять, кто она такая на самом деле.
Позже я пробовал психоанализ, ходил к психоаналитику, как и практически все тридцатилетние, что неплохо зарабатывают или обзавелись семьей или, словом, получили то, что думали, что хотели, но по-прежнему не чувствовали себя счастливыми. У меня многие знакомые ходили к психологу. На самом деле это не помогает, хотя все будто стали лучше понимать свои проблемы и обучились полезным терминам и концептам того, как нам всем приходится общаться друг с другом так, чтобы добиться определенного впечатления. Ну ты понял, о чем я. Я тогда работал в Чикаго, в региональной рекламе, вдруг перескочил из медиа байера в большую консалтинговую фирму и уже в двадцать девять стал арт-директором — поистине, что называется, «славный парень далеко пойдет» — но вовсе не был счастлив, что бы не значило «быть счастливым», хотя, конечно, никому не признавался, ведь это такое клише — «Слезы Клоуна», «Ричард Кори»
