Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой

Александр Александров

Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой

Глава первая

МАРИЯ БАШКИРЦЕВА. СОТВОРЕНИЕ МИФА

Кто такая Мария Башкирцева? Многим это имя ни о чем не говорит, кто-то слышал про

рано умершую русскую художницу, жившую в Париже, некоторые читали ее “Дневник”,

написанный по-французски, неоднократно издававшийся в России в конце XIX- начале

XX века и недавно переизданный вновь в русском переводе.

Странно было бы писать биографию девушки, прожившей так недолго, вполне резонно

предположить, что вся ее биография в ее дневнике, ведь она вела его довольно подробно в

течение всех сознательных лет, но, к сожалению, дневник в традициях того времени издан

без указания имен, при этом сильно сокращен, убраны подробности частной жизни ее

семьи, как раз все то, что в наше время больше всего интересует читателя. Впрочем, это

замечали и современники:

“В дневнике ее указания на личную интимную обстановку редки и кратки,

и такие важные факты, как семейные отношения, оставлены, по видимому, с намерением в

темноте; ни на один из них не пролито ни малейшего мерцания света”, - писал в 1889 году

Уильям Эварт Гладстон (1809-1898), известный политический деятель и писатель, бывший

за свою долгую жизнь четыре(!) раза премьер-министром Англии. Уже сам факт, что такой

известный человек отрецензировал появление ее дневника в переводе на английский язык, говорит о чрезвычайной популярности этой книги.

Жизнь Марии Башкирцевой старательно идеализирована публикаторами и семьей, создан

миф, разрушать который мы совсем не собираемся, но кажется уже наступило время, когда

можно рассказать о ее подлинной жизни, жизни русской мадемуазель, большую часть

которой она прожила за границей, попытаться расшифровать, насколько это воз-можно, ее

дневник, поразмышлять над его страницами, как напечатанными, так и сокрытыми,

увидеть сокрытое в напечатанном, рассказать о быте того времени и вернуть имена когда-

то известные, а теперь позабытые даже во Франции, а у нас и вовсе неведомые, од-ним

словом, пользуясь выражением Гладстона, “пролить мерцание света” на интимную

обстановку и семейные отношения.

Конечно, написать биографию женщины, не оставившей особенного следа в искусстве, в

том смысле, в котором мы привыкли относиться к биографиям великих людей и

знаменитостей, невозможно. Да и прожила она слишком мало, хотя и не двадцать три, как

указано во всех посвященных ей энциклопедических статьях, а около двадцати шести. Но, безусловно, каждая человеческая жизнь ценна, и будет интересно ее проследить, тем бо-

лее некоторые литературные и художественные способности у Марии Башкирцевой все-