Василий Сигарев
Семья вурдалака
Пьеса в двух действиях
Действующие лица
Роман — 20 лет
Людмила Ивановна — его мать, учитель начальных классов, 40 лет
Петр Петрович — отец Романа, инвалид, 50 лет
Марина — 20 лет
Виктор
Сергей
Наташа
Милиционер
Чума, чума пришла в мой город. Ходит по улицам, косит больных, здоровых, слабых, сильных, всех. Ходит, приглядываясь, будто ищет чего-то. Не мою ли улицу, не мой ли дом, не мой ли подъезд, не мой ли этаж, не мою ли дверь?
Нашла! Стучится! Нет, мы не станем ей открывать. Не станем. Только глянем один раз в глазок и на цыпочках уйдем в комнату. Закроем окна, заклеим бумагой щели будто б на зиму — не пустим ее. Пусть к другим идет, к другим стучится, просится. А у нас ей нечего делать. К нам счастье пришло в гости. Сидит, чай пьет. Других гостей нам не надо.
А если все-таки проникнет она?
Нет, если не думать об этом, то ничего и не будет.
Главное, не думать…
Двухкомнатная квартира Симоновых на пятом этаже пятиэтажной «хрущевки».
В большой комнате два стареньких серванта на облупленных ножках. Хозяева утверждают, что импортные, вроде как — югославские.
В сервантах книги и посуда. Книги стоят в два ряда. Во внешних рядах — новенькое, полное (хотя и не все тома) собрание сочинений В.И. Ленина в красивых синих переплетах, приобретенное в начале 90-х за символическую цену, равную стоимости трех с половиной коробков спичек. Держат великого вождя, в основном, «для мебели», но Петр Петрович иногда берет томик-другой пытаясь начать читать. Остальное же время Ильич стоит на полках в почетных первых рядах, гордо поблескивая золотым тиснением, прикрывая собой потрепанные переплеты школьных учебников, спрятавшихся за ним, и любовно поглядывая на комсомольские вымпелы, что на стене напротив, которые тоже принадлежат хозяину.
Кроме сервантов в комнате пианино, диван и три кресла. Одно из них на колесах, инвалидное. В нем сидит Петр Петрович. Смотрит телевизор с подсевшим кинескопом.
Людмила Ивановна на кухне. Рядом с ней Марина. Ест суп.
Надрываясь, грохочет холодильник, сплошь усыпанный наклейками от жвачек.
ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. А у нас ведь опять горе, Марина.
МАРИНА (отложила ложку). Ромка, что ли?
ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Ромка… Ромка… Опять начал.
МАРИНА. Но вы же его…
ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Вот и полечили, называется. Я еще ссуду не вернула, а он…
МАРИНА. Это точно уже?
ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Точно.
МАРИНА. И сколько уже?
ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА (готова заплакать) Ой, Мариночка, не знаю я. Я ведь руки у него каждый день смотрела. Чистые все были. Радовалась. А потом, неделю назад захожу утром к нему в комнату, он раскрытый лежит. Хотела накрыть. Подхожу, а у него вот здесь — на икрах
![Вестсайдская история [=История западной окраины] - Стивен Сондхайм](/uploads/books/images/f8/f8f75e23ee9f12dc9c2ce105aa4235c10e5b7657.jpg)
