Вокруг лежали сотни костяков. У некоторых, было в руках оружие, другие его не имели и в целом, все было похоже на поле боя, давным-давно отгремевшей битвы, если бы не два «но» — многое из лежащего оружие было старым, но без особых следов ржавчины и, это «но» было главным, битва «отгремела» всего то около часа назад. Между костяками ходили одетые в кольчужные доспехи воины, участники той самой битвы, и чутко прислушивались, не шевельнется ли где косточка, не заскрипит ли костяная рука сжимаясь на рукояти старого оружия? По-хорошему, надо было бы собрать все костяки в кучу и сжечь, но во-первых, дерева в округе не было, лишь скалы да песок, а они горят еще хуже чем кости… Все же привезенные с собой горючие материалы и элексиры люди уже потратили, чтобы сжечь прах одного конкретного существа — тоже довольно костистого. Во-вторых, людей осталось очень и очень мало, они неимоверно устали и сил у них сейчас оставалось, лишь на такую вот простенькую меру предосторожности — пошатываясь бродить и слушать. Ну и в третьих… это было не так уж и нужно. Главная угроза была устранена и собранные с нескольких провинций костяки, были теперь, безопасны, уж для воинов в кольчугах, точно. Стоило управлявшему ими «кукловоду» сгинуть и все его «марионетки» попадали там, где застигло их это замечательное событие.
Сперва воины обходили костяки один за другим, наклоняясь к каждому и пиная черепа своих бывших противников, но не один из скелетов не шевелился и постепенно солдатам это надоело, тем более что были они очень уставшими, и бойцы начали терять бдительность. Все чаще они начали задумываться о своих проблемах, уходить в свои мысли — оплакивая товарищей или радуясь будущей встрече с родными — а не следить за тем, что происходит вокруг. Среди воинов бродили и несколько человек в рясах, время от времени посыпая особо подозрительные костяки каким то песком, эти люди сохраняли настороженность гораздо дольше воинов, но и их внимательность постепенно притупилась. Наконец один из людей в рясе дал остальным сигнал заканчивать и подойдя к сержанту, что то ему сказал, а сержант, кивнув, скомандовал воинам собираться. Облегченно вздохнув, усталые солдаты выстроились в две колонны и потянулись куда то на восток. А вслед за ними, поскрипывая, пристроились телеги, нагруженные телами их павших товарищей.
Уже стемнело и ветер разносил последние искры костра, который устроили победители. Ветер пересыпал песчинки и мелкие камушки, смешивая их со своей новой игрушкой — пеплом. Казалось, что кроме ветра и его «игрушек», ничто не живет и не шевелится в окружающем это «открытое захороненние» пространстве. Однако это было не совсем так… Один из уставившихся в небо пустыми глазницами черепов, думал. Точнее говоря, он вспоминал. Словами не передать, как это тяжело — вспоминать — но в особенности, если у тебя нет такой незаменимой для этого штуки, как мозг. Скелет «пришел в себя» еще в то время, когда здесь были солдаты. Он даже пытался позвать их, особенно того веснусчатого паренька, который склонился над ним, внимательно вглядываясь в пустые глазницы черепа — но у него ничего не вышло. У него просто не было сил ни для того чтобы пошевелиться, ни тем более для того, чтобы что то сказать. Да и как? Языка то у него теперь, тоже нет. А ведь когда то он у него был и даже его имя было тесно связано с этой чудесной штукой! Скелет вспомнил, что его звали Серый Ворчун. Частично из-за того, что он частенько ворчал, а главным образом из-за цвета волос — серого словно пепел.
